Сибирские огни, 2015, № 6

91 СЕРГЕЙ АЛЕКСЕЕВ ПОНТИФИК ИЗ ГУЛАГА — Мы все время слышим музыку из вашей квартиры, — скромно призналась Лиза, глядя почему-то на свою сопровождающую со скрипич- ным футляром. — Между нашими квартирами есть заколоченная дверь, и через нее очень хорошо слышно. Не смогли бы вы давать мне уроки? Она была в модной тогда, красной косынке, но подвязанной не обыч- ным шалашиком, а плотно охватывающей головку, и только на нежную шейку спускался треугольный шлейфик. Приталенная кофточка отрисо- вывала изящную и по-юношески еще незрелую фигурку. Лиза не похо- дила ни на одну девицу тогдашней Москвы, набирающей комсомольский задор и открытость; она словно выплыла и соткалась из того яркого света, что пылал над столицей все три дня колокольного боя. И он неожиданно для себя согласился: это была первая живая гостья, переступившая порог его квартиры. Тогда он просто ей любовался и не помышлял ни о каких отношениях, тем паче на уроки она приходила с домработницей. И однажды в паузе между занятиями, тая свой болезнен- ный еще интерес к нашумевшей теме о гуляющих покойниках, Станкевич спросил, что Лиза думает об этом. Она была наслышана о мрачных со- бытиях, но имела свой взгляд. — Все, что мы видим и чувствуем, все живет в нас и все исходит из нас, — неожиданно по-взрослому мудро произнесла она. — Наше созна- ние рождает и прекрасное и чудовищ. Это как скрипка, из которой можно извлечь божественную музыку и безобразную лавину звуков. И сказано это было так просто, что он запомнил каждое ее слово, думая потом повторить все Переплетчику, когда тот потребует отчета по заданию. — Да люди просто с ума сошли! — не согласилась простоватая домработница.—Вот и чудятся им покойники! Яи ночью ходила—никого не видала… — Нет-нет, Матрёна, покойники были! — не согласилась Лиза, за- звенев колокольчиком. — Их было много!.. Люди начали думать о смер- ти. Днем и ночью только о смерти... И почти не думали о жизни. И вы- пустили из себя толпы мертвецов! А когда услышали звон, вспомнили и обрадовались. И покойники исчезли, ушли в свои могилы. Нужно все время думать о жизни, даже если ты умираешь. А Станкевич слушал ее, смотрел и мысленно произносил слова, ко- торых прежде и в голове не было, не то что на языке: «Она божественна! Она — оживший цветок!» И даже тогда у него не возникло мысли как-то сблизиться с Лизой, завязать романтические отношения — смотрел, восхищался и ни разу не подумал, что сейчас оказывается в роли ненавистного красномордого Вацлава. Уроки он давал через день, поскольку Лиза была дочерью ответ- ственного советского служащего и исполняла обязанности его секретаря. И все это время жила в соседней квартире, через стену с замурованной в полкирпича и заколоченной фанерой дверью, которая когда-то соединя-