Сибирские огни, 2015, № 6

90 СЕРГЕЙ АЛЕКСЕЕВ ПОНТИФИК ИЗ ГУЛАГА серединное, существующее между музыкой и природными шумами как между мирами. Весь день он простоял у окна, вытирая слезы: солнечный свет теперь резал глаза даже в квартире, хотя попадал отраженным, рассеянным: ме- шали дома напротив. Но почему-то испытывал счастье и облегчение. Вечером он даже не думал играть, а дождался вечернего звона и долго его слушал, отыскивая доказательства своему предположению. Звон в вечерних сумерках словно тоже пригас и напоминал ему звучание органа в кафедральном соборе Белостока. И тогда он поставил вместе — колокола и орган, окончательно вычеркнув их из перечня музыкальных инструментов. Переплетчик неожиданно оказался прав: тот и другой существовали не для того, чтобы ублажать душу и ласкать слух. Оба они служили для обозначения границы миров, дабы разделять живое и мертвое. Тогда в течение трех суток над Москвой, а говорят, и многими другими городами, как в добрые старые времена, раздавались коло- кольные звоны. Массового бега вставших из могил и заплутавших в пространстве покойников никто не наблюдал, рассказывали отдель- ные эпизоды, но заметили: в столице и Питере заметно поубавилось чиновников и милиционеров. Будто восставшие из праха облюбовали себе эти виды занятий, успели поступить на службу и с началом опыта со звонарями бесследно исчезли. Однако в донесениях сотрудников ОГПУ, которых обязали отслеживать, что происходит, отмечалось, что на окраинных улицах Москвы и на вытекающих из города реках, речках и даже в канализациях по ночам наблюдалось заметное ожив- ление, звуки торопливых шагов, стук копыт, странные всплески, напо- минающие удары бобровых хвостов и бурлящий шум весел невидимых лодок. Через три дня по директиве Троцкого количество звонарей сокра- тили вдвое и звонили еще сутки — обстановка не изменилась. Разве что небо задернуло перистыми облаками, и, соответственно, увернулся напо- ловину солнечный фитиль, и глаза пообвыклись, присмотрелись к свету. Тогда закрыли и опечатали еще половину звонниц и таким образом наш- ли грань, которая была заметна и живым и мертвым. Только было непо- нятно, удался ли эксперимент Троцкого, нашел ли он способ управления легионами покойников, чтобы засылать в Европу. Колокола теперь стали едва слышны, и Станкевич начал играть, ду- мая на днях поехать в консерваторию, чтобы поставить профессора перед фактом приобретения новых рук и ушей. И так уже было пропущено бо- лее месяца, впрочем, в те мрачные дни посещений особо и не требовали. Переплетчик не появлялся: должно быть, и без свидетельства музыканта, слышащего миры, стало понятно, что покойники оставили Москву. А ус- ловия, что Станислав сам придет на доклад, не было. В это время к нему в дверь и позвонила Лиза, точнее, ее домработ- ница, приведшая девицу.