Сибирские огни, 2015, № 6

71 СЕРГЕЙ АЛЕКСЕЕВ ПОНТИФИК ИЗ ГУЛАГА Станислав распрощался с латышским стрелком, сдал в Гохран цен- ности и с облегченной, крылатой душой отправился в консерваторию, где его уже ждали и устроили чисто формальный экзамен. Однако про- фессор, выслушав его игру, всерьез заинтересовался Станкевичем и, как некогда расстрелянный учитель Вацлав, пообещал ему великое музы- кальное будущее. Станислав был почти счастлив и хотел поделиться с братом, но выяснилось, что Переплетчик выехал за рубеж и там пропал на целых два месяца — будто бы находился со своей семьей, которая жила за границей. Тогда он не придал этому значения, ибо снова увлекся музыкой и наконец-то зримо увидел конечную цель. Еще будучи в охране Переплет- чика, Станислав получил отдельную квартиру на Поварской, которая все это время стояла пустой, а он мотался по конспиративным. И вот принес туда возвращенный инструмент и обжил чужие стены, напитав их музы- кой. Вольноотпущенный, порвать с ОГПУ он при всем желании не мог, поскольку был на содержании Политуправления и Эдгар строго раз в ме- сяц привозил ему деньги и даже продукты — пайку комсостава: в Москве все еще было голодно. И, всезнающий, попутно рассказывал последние новости. А спустя несколько месяцев к нему среди ночи заглянул сам Пере- плетчик, переодетый в гражданское и почти неузнаваемый. И заявил Станкевичу, что отныне он секретный хранитель ценной закладки, ко- торая находится в одном из самых надежных банков Германии, что все действия по ее применению он будет получать от людей-инструкторов, которые его в нужный момент сами найдут и вручат соответствующий пакет с подробными инструкциями либо передадут их устно. При этом предупредил, что могут пройти годы, прежде чем эти люди объявятся, и что они могут быть самого неожиданного вида: иностранцы, священнос- лужители, артисты или вовсе невзрачные на вид бродяги. Однако в экс- тренных случаях он может сам обратиться к инструкторам, назвав пароль, и получить руководство к действию. Столь мудреная конспирация вызвала у него тогда приступ несколь- ко грустной веселости: увлеченный учебой в консерватории, он относил- ся к прошлому, как остепенившийся, отягощенный семейными заботами бывший уличный хулиган. Память о службе в ОГПУ как-то стремитель- но отмирала, отторгаемая творчеством, и все, что было прежде, уже, казалось, было не с ним. Однако при этом каждый месяц прошлое на- поминало о своем существовании и присылало латышского стрелка с не- скончаемым выходным пособием, которое позволяло ему безбедно жить и учиться. Первый сигнал возможной опасности он получил от Эдгара, ког- да тот между прочим сообщил, что погиб бывший командир тройки Шуберт. Чекист без всякой видимой причины покончил жизнь само- убийством, причем не застрелившись, как это делают люди с оружием и характером, а бросившись с моста в реку, будто бы на глазах у прохожих.