Сибирские огни, 2015, № 6

58 СЕРГЕЙ АЛЕКСЕЕВ ПОНТИФИК ИЗ ГУЛАГА 6. Он бродил по городу, наводненному красноармейцами, как голод- ный, одичавший волк, сжимая в кармане рукоятку револьвера. С неожи- данной завистью смотрел, как скачут всадники в островерхих шлемах с синими звездами — тогда их еще не называли буденовками, и с нена- вистью, когда видел картины грабежа лавок и богатых домов горожан. Палец сам ложился на спусковой крючок, и удерживало только малое количество патронов в барабане: револьвер был крупнокалиберный, но пятизарядный, и после мести за тетушку оставалось всего два. А случая разжиться никак не подворачивалось, хотя он вертелся и возле красноар- мейских обозов, и возле уличных бивуаков, где солдаты жгли костры на брусчатке, варили в котлах кашу и тут же ели, не особенно-то заботясь о сохранности боеприпасов. Но попадались все винтовочные, маузерные, английские пулеметные, но к револьверу «Гассер» не было. Он воровал другие патроны и уже пробовал вставлять, но они или не лезли в каморы, или оказывались длиннее барабана. В то время он еще плохо разбирался в оружии и спустя годы, раз- мышляя о своей судьбе, с замиранием сердца думал, как тонка грань между ее поворотами. Вот найди он тогда патроны, непременно бы от- крыл огонь по грабителям, когда застал их возле своего дома. Солдаты вытаскивали вещи, мебель, грузили все на телеги, и час был подходящий, вечерний, исчезнуть можно в два счета. Во временном безвластии, суете множества вооруженных людей и постоянных перестрелок его бы даже никто догонять не стал, а искать виновника среди гражданских и вовсе. Тогда бы он превратился в мстителя, и пусть нечестно стрелять из-за угла и в спину, однако когда ты один противостоишь целой русской армии, то подобное допустимо. Старик еврей, у которого он скрывался после мести учителю музы- ки, был по профессии переплетчиком, и у него в доме скопилось великое множество книг, которые ему снесли еще в мирное время для ремонта или переплета, но не забрали. Горожанам оказалось нечем заплатить, да и теперь стало не до книг. И вот среди этих завалов Станиславу по- палась запрещенная имперской цензурой рукопись о борьбе польского народа за свободу и независимость. Все три месяца он читал только эту неизданную, но переплетенную книгу и словно огнем напитывал- ся желанием постоять за свою страну или вовсе отдать за нее жизнь. Виноватой во всех несчастьях великого и просвещенного народа Поль- ши была Россия и русские варвары, что приходили с востока, дабы тер- зать его родину. Пришедшая в Белосток Красная армия вызывала у него противо- речивые чувства ненависти и трепета перед силой одновременно. При первом столкновении с ней выяснилось, что грабили его дом не русские, а как раз латышские стрелки, которых он в то же мгновение возненавидел. Но не вытерпел, когда увидел, как выносят музыкальные инструменты,