Сибирские огни, 2015, № 6

41 СЕРГЕЙ АЛЕКСЕЕВ ПОНТИФИК ИЗ ГУЛАГА только мифические выползни считались сектой, поскольку у них оба пола творили чудеса, в том числе и зловредные: по убеждению местных, они травили скот, насылали проклятья и вызывали ураганы. Правда, как раз их-то сыскать в лесах оказалось сложно. Станкевич уходил от родителя Василисы ни с чем и напоследок за- глянул в угол двора, где за решеткой жил медведь. Мохнатый, линяющий зверюга сидел над большим чаном с водой и самозабвенно смотрел на свое отражение, не обратив никакого внимания на гостя. Но когда тот вплотную приблизился к клетке, дабы глянуть, что же так привлекает медведя, тот молниеносно схватил тележное колесо и метнул его в чан. Столб воды окатил Станислава с ног до головы, причем воды вонючей, застоялой и пахнущей человеческим дерьмом. Хоть снова в баню иди: он с детства был чистоплотен и брезглив. Проситься к Латухе он не решился, пошел на речку, где бойцы купа- ли лошадей и стирали гимнастерки, прополоскал свою форменную одежду и, когда стал отмываться с илом вместо мыла, вдруг узрел под водой Ва- силису. Она выплыла из омута, как большая белая рыба, прямо перед ним и откинула назад волосы, более напоминающие водоросли. — Я везде с тобой, — промолвила и ушла на глубину. Светлое пятно под водой померцало еще немного и растворилось. В тот миг Станкевич убедился, что в бане Латухи случилось помут- нение рассудка, наваждение, что психика его расстроена и требуется дли- тельный отдых либо вообще увольнение со службы, ибо он по состоянию здоровья не может исполнять порученное ему дело. Он готов был напи- сать рапорт и отправить его шифровкой в Комиссию, однако в тот же ве- чер к нему обратился боец команды, в прошлом балтийский матрос, и вы- звал на доверительный разговор. Матрос этот был из нового, последнего набора, отличался хладнокровием и потому всегда входил в расстрельную группу, если приходилось ликвидировать арестованных белобандитов на месте. Вместе с тем Станислав подозревал, что он исполняет особое по- ручение Комиссии — негласно наблюдать и докладывать о поведении на- чальника команды на службе и в быту, следить за его моральным обликом. Оказывается, утренний гнев перед строем, разнос за внешний вид, состояние оружия и коней возмутил и обидел команду. И особенно тем, что сам Станкевич позволяет себе всяческие буржуазные вольности, как- то парение в бане с местной девицей и нарушение сухого закона. Услышав это, Станислав чуть не выдал тайных чувств и, чтобы скрыть их, набычился: — Ты что, сам видел, как я парился с девицей? — Видел! — Тебе померещилось! Матрос неврастенией не страдал и воспринимал мир в его материа- листической сущности. — И не один я — полкоманды! — мстительно добавил матрос. — И видели и слышали. Как ты парил, а она визжала. От удовольствия.