Сибирские огни, 2015, № 6

40 СЕРГЕЙ АЛЕКСЕЕВ ПОНТИФИК ИЗ ГУЛАГА сутки, проверил в команде оружие, амуницию, лошадей, внешний вид и устроил разнос, приказал привести все в идеальный порядок, непременно всем постирать форму, а сам отправился к Анкудину Ворожею. После попытки бунта они не виделись. У Станислава были особые инструкции на этот счет: в подобных ситуациях он имел право или пере- дать местным чекистам бунтаря, или самому ликвидировать его, не при- влекая к себе внимания — то есть шлепнуть тихо и желательно самому, без свидетелей и из оружия, традиционного для местности. Например, выставить огнестрельный самострел в его угодьях, застрелить из лука или на худой случай грохнуть из маузера, а дом поджечь. Но у Анкуди- на не было врагов среди местных, тем паче расправляться с родителем Василисы он не собирался, зная при этом, что о его поведении непре- менно донесут Комиссии. На этот случай он отправил шифровку, что взял Ворожея в оперативную разработку с целью через него выйти на некую Памфилу, чуть ли не главную ведьму, значащуюся в ордере под номером один. Анкудин в округе был известен тем, что считался самым удачливым охотником-промысловиком и держал у себя на цепи огромного старого медведя. Говорили, будто он имеет власть над дикими животными, а на звере по ночам катается, запрягая его в телегу. Станкевич подозревал, что он один из двенадцати настоящих балдуев, однако выяснилось, про него много брехали: ему не повиновался даже домашний медведь и кусал его, когда хозяин терял бдительность. Родитель был в горе по утопившейся единственной дочери и встретил соответственно, никаких примет пребывания живой Василисы Станислав не заметил, всюду виделись знаки скорби. Она любила полевые цветы, и вот теперь отец нарвал и положил их всюду, чего касалась ее рука, в том числе даже на печной загнеток. У Анкудина, по слухам, и жена была, но будто бы еще давно ушла в лес и жила так, как местные ведьмы. Василиса была в ордерном списке на арест, но о ее принадлежности к миру нечи- стой силы отец мог и не знать, поскольку у балдуев все тайны колдовства передавались по женской линии. По мужской это было лишь в двенад- цати родах настоящих балдуев, которые уже порядочно захирели, а то и вовсе свелись на нет. Но женщины продолжали передавать ведьмачество и строго его хранить. Иные мужья и отцы даже не подозревали, с кем живут и каких дочерей плодят. Поэтому в списке значились в большей степени женские имена и лишь несколько мужских. И то их чародейство было сомнительным: некоторые мужики, видя легкость, с которой можно облапошивать доверчивых односельчан и пришлых, объявляли себя зна- харями и колдунами. Но по природе ничего делать не умели, разве что обладали стихийным прозренческим талантом, иногда точно могли пред- сказывать грядущие события за несколько лет вперед. Вообще-то, балдуев можно было отнести к запретной секте и ликви- дировать как класс, но сделать это как раз и не позволяло строгое деле- ние между мужскими и женскими способностями. Из местных чародеев