Сибирские огни, 2015, № 6

33 СЕРГЕЙ АЛЕКСЕЕВ ПОНТИФИК ИЗ ГУЛАГА Легла и мгновенно уснула как-то по детски, засунув пальчик в рот. Станислав тихо встал, взял футляр с виолончелью и ушел, поклявшись себе никогда не возвращаться. Он выбрал новое место, возле ратуши, куда проституток не допуска- ли, и стал играть там, рискуя быть узнанным. Но, странное дело, люди не признавали его, даже хорошие знакомые отца, часто бывавшие в их доме. Они слушали, бросали мелочь и уходили — возможно, не признавая в уличном музыканте сына известного в городе богатого лавочника и орке- странта. А возможно, и не хотели признавать, дабы никто не заподозрил в связях с польскими бунтарями при германской власти. И если так думали, то были недальновидными и глупыми. Оружие с немецких складов, украденное расстрелянными родителями, свою роль сыграло: в Варшаве оккупантов разоружили, к власти пришел Юзеф Пилсудский и германская власть была низвергнута. Польша праздновала освобождение, изумленные переворотом люди гуляли по площадям, пла- тили щедрее, и проституток пустили к ратуше. Здесь и нашла его Августа. Теперь она опять была в глухом жакете, в черной шляпке, клялась и божилась, что никогда не станет занимать- ся прежним ремеслом, что это немцы вынудили ее, угрожая расправой. И позвала Станислава к себе. Она и в самом деле жила уже в другом месте, устроилась приходящей домработницей в богатую семью, и жизнь на несколько месяцев вроде бы наладилась. О прошлом ничто не на- поминало, пока внезапно не появился веснушчатый учитель музыки. Но теперь уже не с уроками, а как чиновник новой власти: оказывается, он принадлежал все-таки к бунтарям и заслужил должность у Пилсудско- го. Он стремился совершать великие поступки, верно, мечтая потом тоже стать великим музыкантом — ходил теперь в круглых очках, с папкой, был сытым и огнелицым. Станкевич несколько раз видел его издалека, узнавал, однако из застарелого неприятия ни разу не окликнул, напротив, стремился уйти в сторону и не попадаться на глаза. Однако Вацлав сам услышал игру Станислава неподалеку от дворца Браницких и узнал его — не в лицо, а по манере исполнения. — Великий музыкант! Это говорю вам я! И этим словно подкупил. Не следовало бы поддаваться на похвалу, но сработала зависимость ученика от учителя. Станислав сдуру рассказал ему о тетушке, не выдавая ее мрачного прошлого, о погибших от немцев родите- лях и только тут узнал, что они не могут считаться героями Польши, потому что крали оружие с немецких складов и продавали его бунтарям, причем за золото. Таким образом отец скопил целое состояние в драгоценностях и где-то его спрятал. Немцы не могли добиться где и казнили сначала мать на глазах отца, затем и его. Поэтому если он, Станислав, что-то об этом знает, то лучше признаться и выдать ценности новой власти. Вместо злобы и ненависти к рыжему студенту Станислав почуял себя виноватым, стал оправдываться, что о золоте ничего от родителей не слы- шал. Вацлав будто бы поверил и ушел.