Сибирские огни, 2015, № 6

25 СЕРГЕЙ АЛЕКСЕЕВ ПОНТИФИК ИЗ ГУЛАГА —Мне здесь не нравится. — Екатерина что-то почуяла и встала. — Вон там коляска другая, а мамаша та же… Расходимся! — И мне здесь не нравится, — поддержал ее Левченко. — Чую чьи-то взоры, глаза… За нами следят? — Не исключено. Расходимся! — А что со внуком? — спохватилась Елена Прекрасная. — Вы где остановились? — В аэропорту, — признался тот. — Я же проездом… — Поселитесь в квартире Елены, — заявила вдовствующая импе- ратрица. — Самое безопасное место. У нее совершенно чистая квартира, там можно вести любые разговоры и решать самые секретные задачи. Елена, вы не против, если у вас поживет мужчина? — Я не против, — покорно согласилась та. —Правда, у меня в доме мужчины не приживаются… Екатерина и слушать ее не хотела, додавливая самозванца. — Надеюсь, вы же не уедете, пока ситуация не прояснится?.. С ва- шим дедом? — Я уже понял, — обреченно произнес Левченко. — Дед разрушил все планы… Как объяснюсь с начальством? Работаю на газодобыче по- луострова Ямал. Завтра моя вахта начинается… А мне еще заявление писать на увольнение. Теперь уж точно придется строить мосты. — Утрясем, — пообещала Елена Прекрасная, тоже рассеянно ози- раясь. — Человек способен построить мост через Волгу, а заботится о какой-то вахте… Дурдом! — Лирика потом, — оборвала ее мастер по камуфляжу, натягивая рыжеватый парик. — Уходим по одному. Вы, наследный принц, идете за мной, держите в пределах видимости. Такси остановлю я, доставят по адресу на Гоголевский бульвар. И пожалуйста, из квартиры без ведома хозяйки ни шагу!.. Таким образом они миновали значительную часть парка, и уже на выходе к улице Михайлова новообретенный внук Патриарха внезапно исчез из поля зрения. Потом его спина дважды мелькнула меж деревьев и пропала в зелени парка. Обе черные вдовы заметили это одновременно, ибо не теряли видимой связи с ним, поэтому тотчас вернулись к месту, где он мелькал в последний раз, но, кроме мамаш с колясками, сосущих пиво и смолящих сигареты, никого более не обнаружили… 3. Взрослым он никогда не плакал, излив все слезы и выметнув из ка- дыкастой гортани подлые, скверные для парня рыдания еще в юности, когда лишился родителей и остался, по сути, на попечении двоюродной тетки. Польский Белосток был под немцами, однако их семья не ощущала тогда ни голода, ни холода, ни прочих военных невзгод, поскольку отец владел складскими помещениями на железнодорожной станции, несколь-