Сибирские огни, 2015, № 6

18 СЕРГЕЙ АЛЕКСЕЕВ ПОНТИФИК ИЗ ГУЛАГА защищать, он выбирал сам, неизвестно какими целями руководствуясь. Случалось, брал самые бесперспективные дела и каким-то чудесным об- разом выигрывал жесткие сражения со стороной обвинения. Обе черные вдовы женским чутьем чувствовали стремительное приближение конца их времени. Нет, сам Патриарх еще много значил и мог, но, чтобы его свергнуть, уже давно подтачивали опоры, давили его верных помощниц, не выпуская уже в прямой эфир. И напротив, часто выставляли бывшую попутчицу по прозвищу Жаба, которая упрямо норовила быть причастной к команде, везде об этом заявляла и тянула одеяло на себя. Власть стремилась выйти на знак равенства — величины светского Патриарха и этой полублаженной внучатой племянницы Ильича, откровенно презираемой народом. И делала это, как всегда, аляповато, неосмотрительно, без намека на убедительное изящество. Патриарху докладывали об этом не раз, но тот проявлял степенство и благородство, считая, что все неестественное отомрет по законам природы, эволюционным путем. А Жаба просто несчастная женщина. И дождался… В двенадцатом часу черные вдовы собрали первую пресс- конференцию у себя в офисе, однако журналистские заявки сыпались лавиной, а к обеду проснулись представители иностранных СМИ. Гром- ких, обвиняющих власть заявлений пока не делали, обсуждали между со- бой, ибо сами еще не вышли из шокового состояния. Елена Прекрасная была убеждена: случилось событие знаковое, поворотное, историческое, и страна притихла в ожидании, что же будет. — Знаешь, у меня такое же чувство, как в день смерти Сталина, — призналась она. — Народ замер, не стало личности, которая олицетворя- ла власть. — Ну ты скажешь! — стряхнув с себя ее навязчивый испуг, отозва- лась Екатерина. — Нашла с чем сравнивать! — Наступает новая эпоха, я это чувствую! — И перестань хоронить Патриарха! Он нас переживет. — Почему молчит страна? — Она всегда молчит, эта страна! — начинала злиться и негодовать вдовствующая императрица, чувствуя прилив женского, старушечьего бессилия и противясь ему. — Мы не должны молчать! — Как-то странно ведут себя журналисты… На Екатерину нападала грубая, надменная язвительность — первая защитная реакция. — Они всегда ведут себя странно, когда паленым пахнет. Они боят- ся, что рот им заткнут! У нас пресса свободная, когда надо кого-нибудь прессовать с позволения власти. Как и следовало ожидать, прокуратура в течение дня аккуратно от- махивалась от назойливых черных вдов, умоляла не вмешиваться в под- робности дела и не комментировать события хотя бы одни сутки. Все, что