Сибирские огни, 2015, № 6

177 ЛЮДМИЛА МУРАТОВА ДЕТИ, ПЕРЕЖИВШИЕ ВОЙНУ В пути, на станциях нас встречали женщины в военной форме, кормили, по- или, оказывали, если надо, медицинскую помощь. Сколько ехали — не помню. ВАткарске нас принимали добрые, радушные волжане, жалели беженцев. Пом- ню стройную колонну грузовиков — всюду организация, порядок. На постой нас определили в пустовавшую школу — ведь шли летние каникулы. В классах, коридорах ровными рядами лежали матрасы, застланные белыми простынями. Всех беженцев пропустили через санпропускник (многие успели завшиветь), постригли, подлечили болячки. В школе пробыли недолго, нас распределили по семьям в дома местных жителей. Никто не роптал, наоборот, дружелюбно и радушно приглашали к себе, жалели, узнавая о пережитом. Статус беженца стал официальным. Мы, дети войны, сильно отличались от местной детворы. Те беззаботно ще- бетали, веселились, играли в классики, а мы, повзрослевшие и заматеревшие, все вглядывались в небо, вздрагивая от каждого шума, не могли спать по ночам. Как сейчас помню, началась гроза, грянул гром, мы бросились на землю, а мест- ная ребятня смеялась над нами, а потом и мы смеялись с ними. Из Аткарска мы втроем с мачехой и ее сыном перебрались на Северный Кавказ, в Кисловодск: там военврачом служила родная сестра мачехи. Она работала в санитарном поезде, который забирал раненых из прифронтовых санбатов и доставлял их в кисловодские эвакогоспитали. Все санатории и поч- ти все школы города переоборудовали в госпитали: раненых бойцов было очень и очень много. Рабочих рук остро не хватало, мачеха окончила экстренные курсы операци- онной сестры и устроилась в эвакогоспиталь. Мне пришлось бросить школу и, как и многим другим ребятишкам, помогать в госпитале. Бинтов катастрофиче- ски не хватало, их стирали с хлоркой, но бинты при стирке сильно запутывались. В нашу задачу входило распутать их и скатать в тугие рулоны под присмотром старшей медсестры. Работа тяжелая: руки постоянно ныли, глаза от вонючей хлорки слезились и болели. Но еще тяжелее было смотреть на наших раненых солдатиков... Многие без рук, без ног, а сколько их умирало от ран! К выздоравливающим раненым нас, детей, пускали: мы им читали книги и газеты, писали под диктовку письма. Они нас очень любили, ждали, вспоминали своих детей. Некоторые, глядя на нас, плакали. И все старались чем-нибудь угостить, отрывая от своих скудных пайков... * * * К великому сожалению, моя судьба сложилась так, что вскоре мне вновь пришлось оказаться под ненавистным супостатом... Отношения с мачехой и ее сыном Олегом складывались очень сложно. Своего сыночка она, естественно, жалела, он учился в школе, а меня постоян- но гоняла в любую погоду через весь город в военторг занимать в четыре утра очередь, чтоб отоварить продуктовые карточки. А ведь мне еще нужно было бе- жать в госпиталь! Но это полбеды. Чего я совершенно не выносила: она нередко приводила в дом выздоравливающих офицеров из госпиталя. Да, многие вещи мне пришлось познать рано, слишком рано. Понимаю, она — красивая моло-