Сибирские огни, 2015, № 6

175 ЛЮДМИЛА МУРАТОВА ДЕТИ, ПЕРЕЖИВШИЕ ВОЙНУ папы предупредил нас, что обстановка очень сложная и он по его приказу при- едет за нами: мы должны срочно возвращаться в Минск. Мы — я, мачеха и ее сын Олег — стали лихорадочно собираться. Но адъютант так и не приехал. Что случилось, не знаю. В тот день закончилось мое беззаботное счастливое детство, в жизнь вторглась война. Немцы атаковали сотнями самолетов все воинские части и, как я поняла позже, сбросили на город хорошо вооруженный десант. Некоторые десантники прекрасно говорили по-русски. Творилось что-то невероятное, невообразимое, неописуемое: разрывы бомб, свист пуль, крики и вопли, стоны раненых, всюду валялись трупы. Над городом поднималось черно-багровое зарево. Обеспоко- енные люди бродили по городу, многие грабили магазины и опустевшие кварти- ры. Я, ребенок, ничего не понимала, думала, что это какие-то военные маневры, свидетелем которых я прежде часто бывала, когда папа возил нас в военные ла- геря. Но вскоре поняла: это не маневры, это ВОЙНА. Немцы быстро овладели Вильнюсом, чему во многом способствовали сами литовцы. Нашей соседкой по дому была полячка Берта, с ее сыном Робусем мы дружили, вместе играли, катались во дворе на велосипедах. Робусь учил меня польскому и литовскому языкам, а я его — русскому и белорусскому. Берта за- ставила нас с мачехой и Олегом спуститься в подвал, служивший бомбоубежи- щем. Несколько раз в подвал заходили какие-то люди в милицейской форме, спрашивали по-русски, есть ли русские и семьи красноармейцев. Мачеха все порывалась подойти к ним, думая, что приехали за нами, но Берта строго-на- строго запретила нам даже рот раскрывать: она случайно услышала, как перед входом в подвал двое «милиционеров» перекинулись парой фраз по-немецки. Оставив Робуся в подвале и наказав ему никуда не высовываться, она че- рез полгорода дворами и околотками повела нас на вокзал. Зная польский и литовский, Берта мастерски заговаривала зубы встречавшимся немецким и литовским патрулям. До сих пор не могу понять, откуда их сразу столько взялось? Вокзал из последних сил еще удерживали наши, стараясь успеть отправить на восток последние эшелоны. На грузовую платформу одного из них, проверив документы у мачехи, нас буквально втолкнули — мы толком даже не успели проститься с нашей спасительницей, не до этого было. В эшелоне ехали дети и жены красноармейцев, а также раненые бойцы. Вскоре вокзал был оставлен... Опоздай мы еще хоть немного — все, конец. Все «комсоставские» семьи были либо расстреляны прямо у домов или в подвалах, либо отправлены в немецко- литовские концлагеря. Газета «Известия» от 19 декабря 1965 года в очерке «Героини мятежного лагеря» (газету я бережно храню и часто перечитываю) писала: «Не успевшие эвакуироваться жены офицеров вильнюсского гарнизона были выловлены гит- леровцами и помещены в “русское гетто” — лагерь Субочяус. Их подвиг стоит в одном ряду с подвигами наших воинов». В этот лагерь попали и жены комсо- става папиного полка, некоторых из которых я хорошо знала. Несломленные, бесстрашные, они впоследствии попытались поднять восстание. Естественно, оно было жестоко подавлено, не выжил никто, ни один человек. Берта, дорогая пани Берта... Она спасла наши жизни. Были в Литве не только предатели и изменники… Лишь в 1973 году мне удалось съездить в