Сибирские огни, 2015, № 6

151 ЮРИЙ ЧЕРНОВ ОСОКОРЬ А вот что написал сам Владимир Константинович о своей верной соратнице в «вечерних» раздумьях: «Не знаю, на что я решился бы (остаться почита- емым учителем сельской школы или ступить на тернистую писательскую сте- зю. — Ю. Ч. ) , не будь рядом отважной женщины, супруги моей, которую не напугала самая отчаянная нужда в годы моих поисков самого себя; это ве- личайшая удача, не ошибусь, если скажу, что половина писательской судь- бы — верный друг и советчик, жена, которая и поймет, и простит, и сурово спросит, и поддержит в минуту тяжкую» . Истинно… Вот с каким надежным тыловым обеспечением мы отправились в путь, а под вечер выбрали живописную полянку на берегу Катуни (в те годы это было не столь проблематично) и славно посидели у костерка — молча, в очаровании быстрых сумерек и водной силищи, рвущейся из гор. Это была другая атмос- фера, другая прекрасная планета — не такая уж далекая, но все же живущая от большинства из нас отдельно. И наутро под шуршание колес мы продолжали жадно взирать на меняющи- еся на глазах картины, одна другой краше. Остановиться бы, осмотреться, но наш кормчий знал, куда торопится. Вот и Сростки миновали без остановки — с обещанием: погостевать, поклониться на обратном пути. Наконец в Аскате мы съехали с Чемальского тракта и через деревушки Анос, Аюла по глубокой до- лине одноименной речки-невелички стали подниматься в ее верховья. Камени- стый, едва приметный проселок изрядно потряс и помотал нас, пока не уперся в летнюю заимку пчеловода Петра Ивановича — большой рубленый дом с при- стройками, стоявший без изгороди на юру. К аюлинскому пасечнику Владимир Константинович уже приезжал за ме- дом с соседом Петровичем. Операция «Мед» шла пока удачно. Сапожниковы, почти полностью отказавшиеся от сахара, взяли на зиму целую флягу янтарного и душистого, истинно алтайского горного меда, да и мы с Верой, имея двух до- чек-сладкоежек, решились купить оного большое эмалированное ведро. Стоил тогда мед два рубля за кило. И все бы хорошо, но, к моему огорчению, Владимир Константинович, тронутый радушием хозяина пасеки и чем-то явно вдохновляемый, предложил пожить здесь несколько деньков. «Резонно, коль забрались в такую горную глушь, — подумал я, — только как же с юбилейной статьей?» Вопрос для меня не был праздный. В те годы уважаемый в обществе писательский Союз жил упорядоченно, по строгим неписаным правилам. Четко работали секции поэзии и прозы, проводились семинары молодых. На заседаниях правления, к примеру, оговаривалось, кто готовит статьи в областные газеты и «Вечерку» к юбилею того или иного писателя. Меня попросили написать о природолюбе Куликове в «Молодежку». Поскольку я пока что не был членом СП, а числился в его «активе», то пренебречь доверительным заданием было бы неразумно. Однако и доверием Владимира Константиновича, взявшего меня в далекую дорогу, я не мог злоупотребить… Я все же согласился остаться, смирившись с тем, что статья не появится 23 августа — в день рождения Александра Павловича, а выйдет двумя-тремя днями позже. Огорчившись, я полез на довольно крутой склон долины Аюлы, полез просто так, как лазали мы в детстве на высокие деревья или крышу дома: высота всегда нас манит. Но то, что я увидел и услышал, поднявшись почти до