Сибирские огни, № 6, 2014

ЮРИЙ БРИГАДИР СНЫ СКОРПИОНОВ бирает в грудь воздуху. И я. Он выдыхает, спокойно и расслабленно. Я тоже. И вдруг он задерживает дыхание, повинуясь стадному импульсу. Это я перестал дышать, слившись со снайперской винтовкой в одно целое. За мгновение до выстрела ни он, ни я уже ничего не можем изменить. А потом выстрел, отход по программе, безопасное место, катарсис и комната релаксации. База отдыха какая-нибудь загородная, сауна, девушки... Это не от радости. Это для того, чтобы рядом кто-то был. Чтобы не думать о бездне и не погружаться в себя. Но и пить больше ста граммов мне нельзя. Специфика работы. Разворошишь нервы чрезмерно, раскрутишь — вразнос пойдешь. Сеня, кстати, алкоголь во­ обще не пьет, а глотает какие-то таблетки, отчего превращается в желе — и способен три часа пялиться в одну точку на стене в полуметре от телевизора. Зато молчит. Тут уж — кто как привык. На отдыхе каждый сам за себя, по себе, для себя — и это не обсуждается. Последнее время мы даже отдыхаем с ним раздельно, потому что ни к чему показывать свои слабости. Сеня по поводу синхронности и подключения к клиенту как-то сказал, что это я фантазирую — и ни одна цель в мире своего мясника еще не чувствова­ ла. Я, разумеется, согласился. Поскольку тоже не любил лирики, начиная еще с писклявых индийских фильмов, а уж мистики — и подавно. Но каждый раз я со слабым, тлеющим страхом жду, что клиент вдруг посмотрит мне прямо в глаза и весело подмигнет. А ничего уже изменить будет нельзя. И не помогут никакие телохранители. Не остановить пулю и не позвать на помощь службу спасения. Все уже предрешено. Иногда мне это снится. Я тщательно прицеливаюсь, нахожу точку, а он вдруг спокойно поднимает голову и смотрит мне прямо в душу, в мозг, в самое мое «я». Без страха и горести, без удивления и боли. Смотрит с таким видом, как будто в этот момент он стократ сильнее меня и умнее. Я не выдерживаю — и осторожно гашу этот взгляд, будто смущаясь или прося прощения. По­ том, конечно, выстрел, отход по программе, катарсис и комната релаксации. Как же без нее, без комнаты. Чистые хрустящие простыни, шелковая девичья кожа. Клубника, кубики льда, пузырьки со дна. Тишина такая, что слышно, как бьется сердце. Иногда подсознательное ожидание ответного взгляда мешает работать и, что самое неприятное, временами заранее видится наяву. Начинает проигры­ ваться в мозгу снова и снова — и не остановить эту затягивающую игру-за­ баву из двух всепонимающих взглядов. Сене об этом я не говорю. Как минимум он захочет меня уволить... как максимум — без выходного, так сказать, пособия. Так что у меня есть веская причина не любить собственное безумие. Да. Глаз от окна я теперь не отводил, но оно открылось все равно неожидан­ но. Я не вскочил, конечно, не та выучка. Но мускулы мгновенно напряглись. В проеме я увидел не лося , не самого Лесника, а неизвестную женскую фигуру. Как пить дать — сотрудницу фирмы. В моей мозговой картотеке ее не было. И я сразу подчеркнул для себя красным карандашом — на будущее надо бы знать секретарей-помощников в лицо. Не только когда они в меню, а даже просто — на всякий случай. Я вот ее не знаю, а вдруг она — телохранитель. Неизвестная зафиксировала окно на нужный угол и исчезла. Стало хоро­ шо видно длинный полированный черный стол для переговоров с двумя бле­ стящими графинами на нем. Он плавно и даже изящно перетекал в письмен­ ный стол генерального директора. Последний формой больше всего походил на почку — этакий согнутый овал. Хороший стол, подумалось мне. Локти не сваливаются. Углов нет — синяков не набьешь. Для секса, опять же, в самый раз. Хоть как даму крути — не поцарапаешь. А позиция для меня была невероятно удобной. Делать уже было абсо­ лютно нечего, оставалось только сосредоточиться и нажать на спуск. Кудинов разговаривал с каким-то перцем, которого я сначала видеть не мог. Он где-то 76 рядом вытанцовывал, не решаясь подойти. Потом Кудинов указал на ближний