Сибирские огни, № 6, 2014

ЕЛЕНА ЗАБЕЛИНА. ТУДА И ОБРАТНО Уже тогда она умела с легкостью впадать в бесчувствие, в головокру­ жительную невесомость, когда не ощущаешь под собой ни ног, ни твердой почвы. Как будто от тебя остался только взгляд; он отмечал линялые дома, деревья с бледными ветвями и гулкие следы на свежевыпавшем снегу. Или не­ оновую майскую листву — светящиеся письмена, которые несет по небу ветер под пение скрипичного смычка. Наверное, это было состояние вдохновения, то есть желания писать. Же­ лания, не более того. Неоновые письмена горели у нее перед глазами днем и ночью — ярче не бывает, — только она их не могла ни прочитать, ни воспро­ извести. Ей было не о чем писать — она ведь еще толком не жила. А начать жить для нее — значило как минимум стать женщиной. 2. Игра стаккато Однако в ее случае лишиться девственности оказалось довольно слож­ ной творческой задачей. Как выразился много позже один любитель ее внешности, Сафо была девушкой с тонким лицом. Неброским и не слишком правильным. И потому не привлекала легкокрылых сверстников, садивших­ ся на яркие цветы. Все изменилось в один летний вечер в Ялте. Сафо и две ее подружки зака­ зали столик в ресторане в надежде завести знакомства. К ним подкатил трид­ цатилетний капитан в форменном белом кителе и выбрал из троих ее, чему другие — нежная блондинка и огненная рыжая — изрядно удивились: в школе внимание мальчишек доставалось им. Она гуляла с капитаном до утра. Он по­ казал ей с набережной свой корабль, а на рассвете проводил на съемную квар­ тиру. Не тронув пальцем и, наверно, проклиная про себя пропавший вечер. С тех пор, хотя никто не знал про капитана, Сафо вдруг стала для мужско­ го пола притягательным объектом. Но все равно пройти инициацию никак не удавалось. То вдруг родители приятеля не вовремя являлись с дачи. Или ее до­ машние, собравшись уезжать, меняли планы. И все же причина была не только в том, что с очередным поклонником не получалось уединиться. На самом деле ей не нравились чужие запахи: ни пресные молочные, ни кисловатые, ни пряные. Сафо не знала почему, но следовала древнему инстинкту. Стоило ей понюхать кандидата на роль первого мужчины, как всякое желание вступать с ним в близость пропадало. В конце концов, это случилось с тем, кто вскоре стал ее любимым мужем. Она, конечно же, нашла его по запаху. Кроме того, ей нравился его тревож­ ный голос, особенно когда он пел. Его безадресная, легкая ирония. То, как он двигался навстречу — конь-иноходец, почти не задевающий копытами земли. Но главное, он пах здоровым, молодым и очень обаятельным животным. Что примиряло и с нечесаною рок-н-ролльной гривой, и с табуном приятелей с гитарами наперевес, и много еще с чем. У них родилась дочь. Нарядных баночек с детским питанием тогда в по­ мине не было, поэтому Сафо пришлось самой готовить нежное суфле, толочь пюре из овощей. И делала она то и другое с радостью, так как не разделяла свойственное многим творческим натурам пренебрежение к быту. Но жизнь приобретала слишком быстрый темп. И превращалась в нерв­ ную игру стаккато: цокнуть по клавишам и тотчас же отдернуть руку. Нагро­ мождение дел, осколочные разговоры, мелькание предметов, искры ссор — все это заглушало мелодию смычка. Неоновые письмена погасли. Дни и часы переставали ей принадлежать. 3. Пустые белые страницы Все это время она работала с любимым инструментом — словом. Правда, использовала этот инструмент не по прямому назначению: изо дня в день чи­ тала и правила в издательстве чужие тексты, вместо того чтобы писать свои.