Сибирские огни, № 6, 2014

ВИОРЕЛЬ ЛОМОВ. КОШКА ЧЕРНАЯ С ТОПОЛЯ ЗЕЛЕНОГО Неужели и в этом году не приедет? И не пишет уже сколько... Вместо писем приходят телеграммы: «Нахожусь Энске здоров вернусь напишу Васи­ лий». Деньги приходят, но от них делается пусто внутри. Как-то сын приехал в отпуск с женщиной, милой, но уже под сорок, и всего на два дня. — А потом? — Путевки взяли в Домбай. Семёнов рекомендовал. На обратном пути к тебе заедем. — Зачем лишние траты? Вы уж сразу билеты до дома берите. — Мне, ма, Светку все равно завезти надо в Москву. Там у нее семья. Два дня Ольга Ивановна крепилась, чтобы не сорваться, а на прощание перекрестила и поцеловала их обоих в лоб, как покойников. С каждым годом встречи с Васенькой давались ей все тяжелее. Чем доль­ ше была разлука, тем сильнее сжигало время, как огнем, ненужный мусор мелкого, надрывного общения. В первый день они, конечно, бывали счастливы. Васенька разоблачался, переодевался в трико и майку, усаживался за стол и под ее взглядом, пере­ полненным любовью, уминал несколько тарелок, сковородок, чашек домаш­ ней еды. Она суетилась, подавая все новые и новые блюда, подливала винцо (дома он потреблял только сухонькое ), расспрашивала и, не слушая ответы, задавала все новые и новые вопросы про службу, карьеру, дальние страны. О личной жизни в первый день она никогда не спрашивала. День длился вечность и пролетал как миг. А уже на другой день Вася с утра собирался к старым друзьям, обзванивал их, договаривался о встрече, молчал, соображая что-то, хмурил брови, вздыхал под ее настороженными взглядами — и часов в пять уходил, чмокнув в щечку: «Не волнуйся, мамуль». Он уходил, а она думала: «Еще день прошел». От друзей он приходил крепко выпивший, отяжелевший, с мыслью, что уже устал от отдыха и что пора возвращаться на службу. Утром он долго отсыпался и болел. В обед, похмелившись и похлебав борща, вновь обретал довольный вид и, балагуря, рассказывал ей о вчерашнем вечере и о том, что изменилось в жизни каждого из его друзей. Когда он не­ осторожно упоминал об их детях, а потом и внуках, она робко касалась темы: — А ты как, Васенька, сам-то думаешь?.. — Конечно, думаю, — делая вид, что не понял, отвечал Василий. — Как же мне не думать? В моем деле, мамуль, надо все время думать. Техника се­ годня такая, не успеешь подумать, как уже в раю, — невесело смеялся он. — Я не о технике, Вася. Я о семье —- думаешь обзаводиться? — Потом, мама, после... — досадливо морщил нос сын. — Куда спе­ шить? Вон мои друзья обзавелись семьями, и что? Все почти развелись или так, врозь живут. Зачем? Наша профессия, мамуль, такая, что в ней лучше быть холостяком. — Ты же сам говорил, тебе в два раза сократили полетные часы ... — Сократили, сократили! — раздраженно вскипал Василий. — А я что, удлиняюсь? Тоже уже сокращен, во как, — он провел ладонью по шее. — Все, ма, хватит! Спать давай. Надо отоспаться, завтра на рыбалку едем. Рыбки при­ несу, поедим до отвала. — Столько славных женщин вокруг, одиноких... — не унималась мать, и сын неожиданно шутил: — Можно, конечно, есть изюм горстями, но по мне лучше искать изюмин­ ку в кексе.