Сибирские огни, № 6, 2014

лялся, что в 28-градусную жару индийцы греются возле костров, как солдаты у Смольного. Ольге Ивановне самой было впору погреться у костра. Всю жизнь одна, всю жизнь одна... И внука нет. Эта мысль не оставляла ее. Ольга Ивановна уснула, и ей снился Васенька в летной форме на слоне возле костра. А впереди его сидит внучек, с ясным личиком и озорными гла­ зенками... Приснился, как наяву, далекий-далекий день, когда к дому привез­ ли саженцы, топольки и сирень. Жильцы дружно вышли на воскресник. Ольга Ивановна с сыном посадили два тополька, прямо под окнами. Деревца быстро набирали рост, и «сыночек» (так она называла тополек Васеньки) опережал в росте и ее тополек, и все остальные. Она гордилась этим не меньше, чем успехами сына. Когда Васенька улетел из дома, тополь заменил сына. Хоть раз в день Ольга Ивановна подходила к дереву и гладила рукой по шершавой, а местами удивительно гладкой коре. По стволу сновали вверх-вниз муравьишки, гре­ лись большие серые мухи, красивые жирные гусеницы, складываясь и рас­ кладываясь, отважно преодолевали открытое пространство. Ей в этот момент казалось, что она гладит Васеньку по голове, а тот сидит, притихший, и слу­ шает ее рассказы о войне. О войне у нее почему-то было много светлых и даже веселых воспоминаний. Тополь стал для Ольги Ивановны своеобразным передатчиком ее состоя­ ния — более тонким, чем письма или телефон. Она была уверена, что тополь доносит до Васеньки сказанное ею без малейшего искажения, а то, что она не сумела выразить словами, передает каким-то одному ему ведомым способом. Ночью она часто открывала окошко и вполголоса обращалась к «сыноч­ ку»: «Милый сыночек! Я сходила в магазин, полила цветы, убрала квартиру, сготовила еду, поела, почитала газеты, посмотрела телевизор... Смотри, как спокойно на небе!..» Одно время на тополь повадилась лазить черная кошка. Она устраивалась в развилке и лежала часами, свесив лапы, как пантера. Ольга Ивановна поначалу беспокоилась, но потом перестала обращать на нее внимание. Лазит — и пускай лазит. Но через год ей показалось, что кошка часто стала смотреть в ее окно. Она открыла окно: «Ну, чего тебе?» Кошка встала, прогнулась, поточила когти и снова улеглась. «Ну лежи, лежи». И тут Ольга Ивановна со смятением заметила, что у кошки открыт рот и видны язык и зубы. Как гроза в ночи. Ольга Ивановна страшно боялась грозы, еще с детства, когда на ее глазах молния сожгла бабку Броню с края хутора. И сейчас молния заливала все небо так густо, что страшно было смотреть. Она задернула шторки и вдруг увидела, как тополь заслонил все небо, расставив веером свои ветки и листья. — Милый ты мой сыночек! — зарыдала она. — Ты думаешь обо мне, ты защищаешь меня! Она иногда ловила себя на том, что ее диалог с тополем выглядит стран­ но, но тут же успокаивалась тем, что ничего нет странного в общении двух живых существ: я говорю с ним, он отвечает, дышит — ведь я слышу его слова и его дыхание. Однажды Ольга Ивановна вышла из подъезда, и в глаза ей ударил белый цвет — изрядный кусок почерневшей от времени коры был содран, и обна­ жившийся ствол белел, как кость! Она невольно отшатнулась. Ей сделалось плохо. Потом она достала в питомнике специальную мазь и, причитая, по­ крыла ею рану. И в ту же неделю тянули кабель, и ее тополь спилили. Хорошо, оставили «сыночка». ВИОРЕЛЬ ЛОМОВ. КОШКА ЧЕРНАЯ С ТОПОЛЯ ЗЕЛЕНОГО