Сибирские огни, № 6, 2014

О КНИГАХ Ф едорченко С. Народ на войне. — СПб.: Издательская группа «Лениз- дат», «Команда А», 2014. Только Серебряный век мог породить такую немыслимую книгу: словно бы и фольклорную, как голос народа военных времен 1914— 1917 гг., и не вполне лите­ ратурную, не имеющую единого «роман­ ного» сюжета. Все дело в композиции: один, другой, третий солдат, — каждый будто вдруг подает «голос из хора», по­ хожий на митинговую реплику, эпизод, случай, анекдот — в абсолютно вольной манере, и все это вьется нескончаемой «телеграфной» лентой, бегущей строкой. Так что любой заявленный раздел или глава книги: «Как шли на войну...», «Что на войне приключилось», «Каково началь­ ство было», «Какие были товарищи» и т. д. (раздел «Народ на войне») — отражает те­ матику только в общем виде. О чем будет говорить и рассказывать следующий голос — предугадать невозможно. Это может быть и «нежное слово» — «цветик али зо- рюшка», которое усталый солдат «ищет» в памяти перед сном, «зеленая бутылка» на дороге, которую приказали не пить, а непослушные солдаты, на свою беду, употребляют, есть тут и «порченные» (осиротевшие, изнасилованные, бродячие и т. п.) дети, есть собаки и «барышни» (медсестры, офицерские жены, учитель­ ницы и т. д.), хлеб, до которого крестьянин в солдатской шинели особенно охоч и ко­ торый крадет то у старухи, испуганной до смерти, то даже у ребенка, спящего «при дороге», с оправдательной мыслью: «а в дите жизнь легкая», обойдется и так. Язык этой книги с тысячью аноним­ ных героев завораживает своей устно-раз­ говорной, часто на грани раешника, инто­ нацией. И за каждым стоит живой человек со своим характером, например, таким: «Я шумное житье люблю, разное. Мне война как раз впору», — или таким: «Вот и я в пехоте, что пес на охоте». Послови­ цы, столь частые в книге, соседствуют с частушками или частушечными стихами, наполняющими второй раздел книги — «Революция»: «Прежде был солдат тетеря, / Не такой он стал теперя, / Как раскрыли ему двери, / Стал солдатик хуже зверя». По словам автора книги, именно исполь­ зование «некоторыми писателями» этих «песен», «искренне принимаемых» за фольклорные, заставили ее признаться в 1928 г. в мистификации. Однако уровень и качество текста этой «народной» книги оказались такими, что, как пишет автор предисловия А. Панченко, «фальсифика­ ции С. Федорченко до сих пор фигурируют в трудах» современных ученых. С другой стороны, писательница хоть и создавала свою книгу в Киеве и Москве, но служила сестрой милосердия, слушая и записывая рассказы и монологи раненых солдат. По­ этому надо быть осторожнее со словами «фальсификация» или «имитация», ибо стремление интеллигенции «вообразить и репрезентировать» «безмолвствующее большинство», т. е. народ, именно в ре­ волюционные годы достигло высшего воплощения, о чем говорят гениальные «Двенадцать» А. Блока. Подтверждает это и самый большой, третий раздел кни­ ги — «Гражданская война», написанный в конце 20 -х гг. и во многом доказывающий способность С. Федорченко жить заодно с народом, перенесшим гигантские тяготы и невзгоды (см. части этого раздела: «Нем­ цы», «Голод», «Сны», «Болезни», «Ино­ странцы», «Офицеры», «Отец», «Мать», «Женщины», «Дети» и «Деды»), думать как народ, говорить его языком — не деко­ ративно или понарошку, а по-настоящему, в чем и заключается феноменальность этой книги. Литературная матрица. Совет­ ская Атлантида. — СПб.: Лимбус- Пресс, 2014. При советской власти лучшие писатели-«попутчики», как считается, страдали раздвоением: внутренне, под­ сознательно, культурным уровнем были «буржуазны» или «мелкобуржуазны», а сознательно, внешне, по чувству долга — хотели стать советскими. Получалось это плохо и приводило к конфликту этих двух «сознаний», часто весьма драматическо­ му. У авторов этой книги, взявшихся пи­