Сибирские огни, № 6, 2014

Анатолий НЕСТЕРОВ ЛИСТАЯ ДНИ НАЗАД Н е в ы д у м а н н ы е р а с с к а з ы Всё это было, было, было, Свершился дней круговорот. Какая ложь, какая сила Тебя, прошедшее, вернет? Александр Блок АЛЕКСЕЙ ПРАСОЛОВ 3 февраля 1972 года в одном из каби­ нетов Лискинекой районной газеты «Ле­ нинское знамя» зазвонил телефон. Вот уже третий год, после окончания университета, я работал в этой редакции. Я поднял трубку. — Редакция... Слушаю вас... На другом конце провода услышал взволнованный голос бывшей сотрудницы нашей газеты Людмилы Анцуповой, кото­ рая в то время работала в областной газете города Воронежа «Молодой Коммунар». — Толя, вчера повесился Прасолов... — Как? Зачем? — от неожиданности вырвалось у меня. ...Алексей Тимофеевич Прасолов. Хочу сразу же оговориться: к сожалению, я не могу, точнее не имею морального пра­ ва считать себя близким другом поэта. Не­ однократно мы с ним встречались, были хорошо знакомы. Являясь поклонником стихов Алексея Прасолова, на мой взгляд, одного из крупнейших лириков нашего времени, считаю своим долгом не умолчать о наших встречах: в творческом и жизнен­ ном пути большого художника важно все. ...Осенью 1965 года в кафе «Росси­ янка», что находилось в центре Воронежа, состоялся вечер встречи с местными поэта­ ми. Я вместе с другом зашел в кафе. В то время студенты, хотя и не часто, но могли позволить себе перекусить с бокалом вина в самом престижном кафе города. Тем бо­ лее что накануне мы получили деньги за выгрузку вагона. Недалеко от нас за от­ дельным столиком сидели поэты. Виктора Полякова и Павла Мелехина я знал в лицо, а вот третьего, сидящего с ними, — взгляд сумрачный — видел впервые. Посетители активно жевали, попивали коньяк, вино, и только жиденькие аплодис­ менты свидетельствовали о том, что здесь выступают поэты. Что читал Поляков, со­ вершенно не помню. Нахальный и посто­ янно взъерошенный, как петух перед боем, Павел Мелехин рассыпал звонкие строчки: Дуралей я, дуралей С петушиным гонором. Убежал я от полей, Прописался в городе. И вот слово дают Алексею Прасоло­ ву. Небольшого роста, взгляд исподлобья, лысый, он начинает читать. Но посетители кафе смачно жуют, пьют, и практически никто, за редким исключением, не слушает выступающих. В тот вечер я понял на всю жизнь: стихи и жующая публика — несо­ вместимы. Поэзия Прасолова, как я убедился позд­ нее, требует серьезного, вдумчивого подхода. Его стихи надо читать, а не слушать. Они философичны, мудры, как окружающая нас природа. С налету, тем более на слух, воспри­ нимаются трудно. В тот вечер, не сумев по достоинству оценить прочитанное им, я все же унес с собой две строчки, которые вонзи­ лись, вошли в меня навсегда: Душа, прозрей же в мирозданье, Чтоб не ослепнуть на земле. Под этими строчками, уверен, с удо­ вольствием подписался бы любой классик. Читал Прасолов как-то отрешенно, создавалось впечатление, что слушатели для него не существовали. Кончив высту­ пление, он, не глядя ни на кого, сел за стол. Вскоре в Воронеже вышел первый сборник Алексея Прасолова «День и ночь». * Публикуется в сокращении. 180