Сибирские огни, № 6, 2014

сателя, они ведь оборотные стороны друг друга в чаянии новой, лучшей жизни! Да и как иначе: издавна в России привыкли все менять резко, «эволюция» для нас — слишком иностранно и чуждо. А если это Россия еще и глубинная, если это Урал, откуда родом главный ёбур- жец страны Б. Ельцин, то все и вовсе усу­ губляется. И он вполне заслужил это зва­ ние, когда стал Председателем Верховного совета России в 1990 г. и содеял главное — утвердил Декларацию о государственном суверенитете РСФСР, т. е. независимости от СССР. Это ли не в духе Вити Махоти- на и любителя политхимер А. Бакова? Да, пожалуй, и рэкетиров-рейдеров Цыганова и Федулёва: абсурдное отделение России от СССР президентом вполне сопостави­ мо с рейдерским захватом данной терри­ тории. А. Иванов же восторженно пишет: «Вот это было да! Россия обалдела от свободы лидера». Кстати, прослеженная нами цепочка «стыков», от «Росселя-Чер- нецкого» до Махотина, обрывается двумя (на границе главы) главками об уральском «сепаратизме» и Уральской республике Эдуарда Росселя — достойного наследни­ ка своего земляка Ельцина. Так что книга А. Иванова является отличным подтверж­ дением известной истины о единстве кон­ текста, из которого нельзя что-то вырвать без ущерба для смысла. «Ёбург» — яркий пример сплошного контекста, где спле­ лись, слились, слиплись воедино деятели, казалось бы, разновекторные. Но тут надо обязательно оговориться, что автор — пи­ сатель-романист, мастер повествования прежде всего художественного, воспитан­ ный на фантастике и гротесках, начиная с «Кораблей и галактики» (1991), и сохра­ нивший к ним склонность на подсозна­ тельном уровне. Потому и текст его новой книги все-таки не совсем очерково-пу- блицистический и тем более не газетный. Хотя темы он взял совершенно газетные, как в каком-нибудь «Уральском рабочем»: вот вам политика, вот быт и коммуналка, вот криминал, это культура, а тут, наконец, спорт. И поэтому можно при желании ус­ мотреть в этой жанрово не обозначенной книге моменты преувеличения, сгущения фактов и артефактов ради «драйва», иду­ щие от фантастической лит. юности авто­ ра. Так что иногда даже подумаешь, что А. Иванов, «золотое перо» ёбургского пе­ риода нашей литературы, иногда «позола- чивает» свой текст до степени его незави­ симости от содержания, в подражание, ви­ димо, фантому независимости уральской. Так, рассказ о шпане из банды бра­ тьев Коротковых буквально кишит бан­ дитской феней, будто слушаешь матерого зэка или радио «Шансон», а не лауреата лит. премии «Ясная Поляна»: «...Чё-то подрежут, где-то чё-то отожмут, тиснут лоха, кинут фраера». И далее: «дешевые телки», «бабахнул в лоб», «убивали пэпэ- эсника», «шибко заквасил», «прошло бы как по нотам» и т. п. Правда, тут же срав­ ниваешь с эфиром упомянутого ТАУ, со­ общавшего рядовому местному жителю: «Сегодня на пересечении улиц Куйбыше­ ва и Луначарского бухой пилот “девятки” не сладил с вестибулярным аппаратом и намотал свое средство передвижения на столб». Цитируя, видимо, не без симпатий эту смачную речь, А. Иванов все же оце­ нивает ее как «пацанскую брутальность», для которой вполне обычно «над осужда­ емым — поржать». И в то же время скло­ нен оправдать, ибо она в пику «угодливо­ демократичному ТВ», а главное — потому что это «реальная уральская речь», суще­ ствующая в реальности, в жизни, которую специально никто не изобретал. Все это дискурсы достаточно не но­ вые в современной литературе. Можно сказать, мейнстримовские, употребляе­ мые «брэндовыми» 3. Прилепиным или М. Елизаровым, постмодернистами и не­ ореалистами, мелькают они, например, и у Е. Гришковца и даже у В. Маканина, позднего и неузнаваемого. Но А. Иванов все-таки редко концентрирует такую бру­ тальную лексику до критических состо­ яний «выпадения в осадок». Чаще он ее умело дозирует — для связки слов, под­ держания разговора и интереса читателя к этой довольно объемной книге. А рядом — совершенно трезвый, терминологиче­ ски строгий анализ события или явления, особенно богемного: «Многие професси­ ональные художники сразу почувствовали изобразительный потенциал наива... Об­ щество имело весьма инфантильные пред­ ставления о власти и бизнесе... И вообще жизнь строилась по архаическому, при­ митивному принципу: побеждал сильней­ ший». Может он быть и кратко-точным, несуесловным, например, в отзыве о по- эте-земляке Б. Рыжем: «Он и мыслил как поэт: не зарифмовывал опыт, не выдавал за стихотворение развернутую метафору, а ощущал событие как поэтическую фра­ зу». А может позволить себе и отклонения в метафоричность, давая такую оценку книжной графике В. Воловича: «Варяж­ ский хэви-металл страшных исландских