Сибирские огни, № 6, 2014

Простая, банальная, хотя страшная и горькая история. Увы, таких трагедий в России в каждом городе ежегодно случает­ ся не один десяток. Чем привлекла она Ива­ нова — не понятно. Разве что до ста новелл не дотягивал. Набирал требуемый объем! Историю эту можно прочитать в Интернете на многочисленных екатеринбургских сай­ тах. Она изложена в подробностях, красоч­ но и точно. Чтобы вживить ее в книгу, нуж­ но лишь произвести несколько действий на компьютере. Выделить, копировать, вставить. Я уже об этом писал. Конечно­ конечно, немного редакторской обработки. Все же Иванов пишет книгу, а не сборник скачанных из Интернета статей. Нет, нельзя сказать, что в книге все совсем плохо. Иванову бесспорно удалось ярко и сочно живописать близких ему по духу и по профессии людей — поэта Бори­ са Рыжего, того же Виктора Махотина, дру­ гих художников — Мишу Брусиловского и Виталия Воловича, драматурга Николая Коляду. Особенно ярок у Иванова образ Старика Букашкина, екатеринбургского художника, галериста, анархиста и про­ сто идола местного андеграунда. Вообще, людям творческих профессий в книге уде­ ляется много внимания. Почти столько же, сколько и бандитам. Иванов по-доброму рассказывает про удивительную деревню Волыны, где поселились десятки худож­ ников. «Жили по-человечески, ходили в гости и на этюды, спорили обо всем, рисо­ вали друг друга с женами и детьми, рисо­ вали окрестные леса и мохнатые травяные поляны, кряжистые скалы на Чусовой и местного кота Матвея». С болью пишет он о детском писателе Владиславе Крапиви­ не, создавшем детский клуб «Каравелла», тащившем на себе всю воспитательную работу, обучившем морскому делу тыся­ чи мальчишек и на каком-то этапе жизни ставшем не нужным городу. А вот о своей коллеге Ольге Славниковой, одной из са­ мых талантливых писательниц современ­ ности, Иванов говорит с каким-то замет­ ным раздражением. Может, это ревность, — приходит на секунду мысль. Но я гоню ее от себя прочь. Впрочем, буквально че­ рез несколько страниц, рассказывая чита­ телям об удивительном феномене другой писательницы, Ирины Денежкиной, сту­ дентки третьего курса журфака Уральско­ го университета, которая «писала новеллы неопределенного евроформата, вроде как истории о подростках и молодежи, а на са­ мом деле — никакую прозу ни о чем», но­ веллы, попавшие в шорт-лист литератур­ ной премии «Национальный бестселлер», Иванов сам объясняет свое отношение к коллегам по перу, добившимся литератур­ ных вершин. «Престижная литпремия — скорее производное от моды, чем от лите­ ратуры, и главное тут — соответствовать мейнстриму». Вот так — не больше и не меньше. Правильно — был ли велик писа­ тель, решать не нам, а потомкам. И все же ревность в книге проскальзывает, когда он повествует об успехах Денежкиной. «Кри­ тики уже не знали, как ещё её похвалить: она и Франсуаза Саган из Екатеринбурга, и голос поколения, и новая Земфира, и Гамлет из Гарлема. У неё “сильная зелё­ ная вегетация”, “русалочья ирония”, шарм дикарки, томление и снобизм тинейджера (хотя мадемуазель уже не была отрокови­ цей), “юношеская телесность”, буколика, андрогинность, неподдельность и наивное мировосприятие. В её текстах нашли ис­ кусство композиции, простоту, чистоту, свежесть, “взгляд изнутри”, пластику, пси­ хологическую точность диалога, какой-то “саундтрек” и “утопический язык”». Да-да, некоторые критики много чего находят хорошего даже в посредственных текстах. Такая у них роль — соответство­ вать мейнстриму. А разве все, что сегодня пишут они про Иванова — это действи­ тельно правда? На мой взгляд, не всегда. Порой это дань моде, посильное участие в создании литературной звезды. У каждо­ го своя роль в литературном шоу-бизнесе. Роли разные. Каждый должен отработать вложенные в него деньги. Цель одна — продать! Продать книгу. Потом другую книгу, потом продать книгу, написанную уже по заказу, потому что первые две кни­ ги продались хорошо и с третьей будет приличный куш, и тут не важно качество, важна фамилия, а потом уж и саму фами­ лию можно продавать, а дальше и самого писателя. Удачно позиционированное имя превращается в бренд. А чем больше сил и денег в бренд вкладывается, тем он доро­ же. Жаль, бренд писателя нельзя акциони­ ровать и выйти с ним на рынок ценных бу­ маг. Впрочем, возможно, что когда-нибудь найдется новый Сорос, который сумеет сделать и это. Сколько будет стоить бренд «Алексей Иванов»? Покажет время. Книга Алексея Иванова напомнила мне чем-то крайне модного одно время художника Илью Глазунова. Кто-то, навер­ ное, вспомнит его масштабные полотна, где нагромождены были десятки как уз­ наваемых, так и совсем неизвестных лиц. Так и «Ёбург» — словно картина Глазуно­ ва, сборище известных и не очень персон. Глазунов не слишком старательно выпи-