Сибирские огни, № 6, 2014

ромашек, садилась на «берегу», любовалась сказочным чудом природы и стара­ лась думать о чём-нибудь хорошем. В совхозном отделении было большое дой­ ное стадо коров. Никакой механизации, электрификации не было, только руки. На переработку молоко везли в Барнаул во флягах и цистернах. По ухабистому бездорожью 140 километров, в жару — каким привозили этот скоропортящий­ ся продукт в конечный пункт, можно легко себе представить. И как промывали тарную ёмкость в тех условиях, когда воду черпали ведром из колодца, понять нетрудно. Случалось, что в пути от коровы до барнаульского приёмного пункта молоко прокисало, его возвращали, и дальше оно шло на корм свиньям. За пор­ чу совхозного продукта маме грозили тюрьмой. Другого варианта доставить в краевой центр этот капризный товар свежим не было. Пришлось ещё раз менять место работы. Снова совхоз, но поближе к городу. Так накопился скромный стаж служащего — 15 лет. За это и дали пенсию — 55 рублей 47 копеек. 20 лет кол­ хозного стажа в самые трудные военные и послевоенные годы — с ненормиро­ ванным рабочим днём, без выходных, без отпусков — в трудовой стаж не засчи­ тали. Видимо, Родина сочла её работу в колхозе чем-то вроде отдыха на элитном курорте в городе Сочи. Награждена была моя мама орденом Трудового Красно­ го Знамени и медалью «За освоение целины». Её избирали депутатом краевого Совета, народным заседателем. Но при назначении пенсии правительственные награды во внимание не принимались. Право на пенсию имели рабочие и служа­ щие при наличии не менее 20 лет трудового стажа. Колхозник же до самой смер­ ти должен был работать и тем самым кормить себя — права на государственную пенсию за выслугу лет, по старости он не имел. Таков закон. Умерла Ананьева Мария Никифоровна в возрасте 68 лет. Износилась. Памятник ей не поставили. Вот такая история одной семьи. Я ничего не преувеличила, постаралась просто и доходчиво рассказать о том, чему была свидетельницей и что помню из рассказов мамы и бабушки. Колхозники теперь почти все повымерли — век у них был недолог, — спросить скоро будет уже не у кого, поэтому я решила: «Если не я, то кто?» Вот так и отважилась, набралась смелости рассказать о со­ бытиях не такого уж далёкого прошлого.