Сибирские огни, № 6, 2014

ЮРИЙ БРИГАДИР СНЫ СКОРПИОНОВ — Кого это? — продолжал тупить санинструктор, он же спасатель, он же правая рука зама по хозяйственной части. Все-таки удивительно, как слабые наркотики разжижают мозг. Был себе шустрый такой мальчик, но начал кальяны курить — и теперь суфле вместо полушариков. Пока до него дойдет — можно всего Толстого, Алексея Кон­ стантиновича, перечитать. — Паша, ты мужик или где? — конкретно спросил я в лоб. — Мужик, — не очень уверено ответил Паша и добавил для ясности: — Все волосатое. — Ну так вот... Дама. Мужик. «Контекс». Легкая музыка. И кто-то здесь лишний. — Кто? — крайне удивился Паша. Да нет, тут Алексей Николаевич в тему будет. А то и . .. — Паша, будь человеком! — искренне взмолился я. — А-а! — мысль, извиваясь, достигла головы санинструктора. — Вам перепихнуться? — заорал он. — Ну так это другое дело, какие проблемы! Что ж я, не мужик, что ли, не понимаю!.. Паша просто светился от радости. Это всегда так. Вот ты, к примеру, не нравишься джентльмену. И это понятно. При случае он обязательно разрядит тебе в спину весь наличный магазин патронов — и будет прав. Но если дело касается мужской солидарности, то этот же сеньор посодействует тебе так, как ни одно бюро добрых услуг. Редкий мужик не поможет первому встречному проходимцу заполучить сифилис. — Сок в холодильнике, музыка в ноутбуке, уйдешь — дверь захлопни, — вдохновенно перечислил Паша, с быстротой пули собрался и выскочил за дверь. «Как-то уж очень молниеносно, — подумал я, — не забыл бы чего...» Сомнения оправдались. Санинструктора не было от силы секунд десять, по­ том дверь резко отворилась — и мне явился Паша, осененный всеми эври- ками сразу: — Да! Презики в тумбочке! — заорал он и тут же исчез обратно. По закону гнусности ровно в этот же момент с другой стороны в хозблок зашла Маргарита Федоровна. Брови ее красиво поползли вверх. Да и губы тоже не менее красиво приготовились выразить высокое мнение. Начиная с этого момента, ей надо было решить серьезную морально- этическую проблему. С одной стороны — Снежный Лис. То есть я. Это понятно. С другой — все неприлично... и так не делается. Есть же некие ус­ ловности, в конце концов. Цветы в светящихся каплях росы, переходящие в «томно поговорить, бархатно посмотреть»... и так далее. Симпатии — одно, а презики в тумбочке — совершенно другое. Тут надо либо по морде, либо через самое себя перешагнуть и изобрести причину, почему не по морде. Дилемма назрела фурункулом. Думать надо. Скрипеть полушариями. Она и скрипнула. Секунду-две. Потом подошла, взяла меня за руку и сказала: — Утюг у нас здесь, — и увела, как потерявшегося в чужом городе бес­ толкового сопливого мальчика. Хозблок оказался намного больше, чем выглядел снаружи. Сбоку была еще одна неприметная дверь, за которой находился склад, в коем хранилось все мыслимое. Ведомый за руку, я глазел по сторонам. Стеллажи до самого потолка, шкафы, полки были забиты снежно-белыми вещами в полиэтилене. Проведя меня между стеллажами, Маргарита Федоровна запихнула меня в райский закуток, где действительно стояли стол с утюгом, холодильничек и диван с журнальным столиком. Вверху, вокруг молочно-белого плафона, ис­ точавшего магический свет, деловито нарезала круги ночная бабочка. У нее выбора не было. У меня теперь — тоже. 136 — Хотите соку? — нежно проворковала Маргарита.