Сибирские огни, 2013, № 3

Мелодия вполне соответствует обстановке. В четверг с утра зарядил дождь. Мелкий, но теплый. Но разве такая мелочь нас остановит! Мы на футбольном поле, я в воротах. Третий матч до десяти голов подходит к концу, счет 9:9. На меня смотрят убийственно. Родиончик замыслил очередной финт, но поскользнулся, и КолькаВасильев на­ нес с пяти метров пушечный удар в середину ворот. Я прыгнул на мяч без всякой надежды и выставил вперед кулаки без перчаток. Придя в себя, я обнаружил, что все смотрят вверх. Мяч был тяжелый и грязный, он скользнул по рукам — и теперь медленно, как кирпич, летел за тюремный забор. Такое случалось регулярно. Дальше все должно было идти по обычному сцена­ рию:крикижалобными голосами «дяденьки, киньте мячик», беготня к воротам тюрь­ мы и звонок в окошко караульных, а там — выкинут или покуражатся часок. Но — чудо! Мяч вылетел из-за забора и шлепнулся на землю, даже не подпрыгнув, так он размок. Я отразил пенальти. Родиончик зачмокал губами и жизнерадостно крикнул мне: — Люблю тебя, сучара! — но в это время Колька снова пробил... и матч закон­ чился. Родиончик сразу изменился в лице. — Только похвали т е б я . Чтоб ты на воротах повесился, гад! Колька тем временем осматривал мяч. Судивлением он извлек из-под шнуров­ ки бумажку, в которую были завернуты двадцать пять рублей и записка: «Пацаны, будьте людьми! Киньте чаю с угла!» Мы не знали того, что четвертак — цена одной пачки грузинского чая за этим забором. Вшестером мы минут десять делили: сколько чаю за тридцать шесть копеек можно купить на двадцать пять рублей. Слегка недоставало до семидесяти пачек. Мы добавили своей мелочи и отправились в гастроном. Продавщица удивилась, куда нам столько, но Родиончик немедленно ответил: — В поход идем. Двумя классами, на неделю! Пришлось добавить еще восемь копеек— на два бумажных пакета, в один пачки точно не влезали. Вернувшись во двор, Родиончик попробовал кинут пакет, как и просили, с угла, — но тот был слишком легким и не взлетал высоко, возвращаясь бумеран­ гом. Родиончик тут же сбегал за бечевкой, привязал к ручкам обоих пакетов пол­ кирпича и начал раскручивать конструкцию, как австралийский абориген сигналь­ ную трещотку. Пакеты взмыли вверх и закрутились над забором, на грани между «там» и «тут». Ветер усилился, он снес наш «вертолет» за забор, и тут пакеты, размокшие от дождевой влаги, порвались, и над тюрьмой пролился новый, чайный дождь. Такого «ура» не слышал даже Брежнев на демонстрации у кремлевской сте­ ны! Гагарин не был так оглушен встречей восхищенных землян! «Битлз» получали аплодисменты потише на самых отчаянных стадионах! Никакие окрики «стоять» и «стреляю без предупреждения» уже не могли испортить праздника по ту сторону заб о р а . Мы благоразумно смылись со двора. Недели через две во время футбола к теннисному столу подошли двое мужчин строгого вида. Они смотрели на нашу игру, словно чего-то ожидая. Тут Родиончик завопил очередному вратарю: «Люблю тебя, сучара!» — мужчины кивнули друг другу и ушли со двора. А через полчаса они вернулись, поставили на теннисный стол десять тортов и два ящика лимонада, развернулись и ушли. Торты были связаны по пять, коробка на коробке. На верхнем торте лежала пачка грузинского чая за тридцать шесть копеек. Уходя, один из мужчин обернулся и крикнул: — Спасибо, пацаны! Там тоже люди живут! 89 АНДРЕЙ ЦУНСКИЙ ГОРЯЧАЯ ВОДА