Сибирские огни, 2013, № 3

ром Гагик привез из роддома свою жену и маленький сверток, перевязанный дол­ гожданной голубой ленточкой. Через двадцать минут три дочки Гагика таскали во двор миски и рюмки, старенькая бабушка в пушистом козьем платке рубила на столе салат, а дядя Леша прицепил протез, закинул за спину рюкзак и отправился за водкой. Тетя Роза наварила огромную кастрюлю пельменей, а детям выставили на стол длинную самаркандскую дыню, словно покрытую змеиной кожей. Папа вспо­ рол ей пузо и развалил пополам. Дыня показала интимное розовое нутро с аккурат­ но выложенными семечками. Я получил свою дольку и сел на облупившийся бок фонтана рядом с Софочкой. — Димка, посмотри на небо... Я посмотрел, — там висели взлохмаченные крахмальные облака. — Смотри, сколько там умляутов. Сегодня попируют. — Поздравляю с братиком. — Ага. Т и п а . спасибо. — Придумала, как назовете? — А то. Я буду звать его Жопой. Нормальное имечко, да, — Жопа Гагикович Мкртчян? Я засмеялся так, что чуть не подавился сладкой дынной плотью. — Прыгают вокруг н е г о . Вокруг меня никто не прыгал. Отравлюсь. Скраду у бабки цианид— и отравлюсь! Я вообразил себе пузырек с мерцающими фиолетовыми кристаллами цианида, лежащий в аптечке у Софочкиной бабушки между упаковками пирамидона. Вот она запирается с пузырьком в совмещенном санузле, глотает яд и падает замертво в чугунную ванну, а завывающая газовая колонка освещает весь этот кошмар синим светом. Софочка доела дыню, бросила шкурку в фонтан и подошла к братику. Жопа лежал на руках изможденной счастьем мамы и спал, посапывая фирменным носом. Софочка погладила плотный красный кулачок и сказала: — Я его люблю, мамочка. — И я его люблю, Софочка. — А он скоро умрет? Легко вообразить, что случилось потом. Софочку выдрали ремнем и неделю не пускали из дома. Она действительно полюбила брата и помогала матери с ним, но та запомнила ее слова и никогда не оставляла мальчика наедине с Софочкой. Вообще никогда. Новый, 1984 год отмечали в квартире Мкртчянов всем домом. Праздника было сразу два—Новый год и столетие дома. В зале сдвинули столы, пахло елкой и манда­ ринами; на кухне накурили, мама открыла окно, и в зале прямо из воздуха вдруг пошел мелкий снег. В полночь ребятня побежала во двор с бенгальскими огнями, а Софочка хлопнула «взрывпакет» — бумажную трубочку со смесью марганцовки и железных опилок, принесенных мною с уроков труда. Бабахнуло славно; в обычное время нам бы поотвинчивали головы, но взрослые уже пили водку, — и все обо­ шлось. Мороз кусался. Дети побежали в дом, а Софочка подошла ко мне и вдруг поце­ ловала в губы. Потом мы целовались с ней, запершись в ванной, в той самой, где она отравилась цианидом в моей фантазии. — Смотри, — сказала Софочка, расстегнув рубашку и быстро задрав майку.— Нравится? — Ага, — сказал я, хотя в адском освещении разглядел только два темных пятна. — Все, теперь мы будем жених и невеста. А когда вырастем, ты на мне поже­ нишься и заберешь отсюда. Да? — Да, — ответил я, и мы вновь принялись целоваться. Наутро болели г у б ы . 65 ДЕНИС ТИХИЙ Щім УМЛЯУТЫ