Сибирские огни, 2013, № 3

ВЛАДИМИР ШЕМШУЧЕНКО НА ВСЕЛЕНСКОМ ПУТИ КАРАВАНА Здесь, как гигантские тюлени, Слезятся утром ледники, Здесь тучи тычутся в колени И тают от тепла руки, И, выгибая рысьи спины, Да так, что пробирает дрожь, Рыча, царапают вершины... И дождь вокруг! И сам я — дождь! ПОЭЗИЯ Когда идёшь по краю ледника, По грани, по излому тьмы и света, И видишь, как рождается река, Решись на шаг — и сделайся поэтом. И вдребезги! И вот она— бери! Она живёт в цветке рододендрона, Она — артериальной крови ритм, Она — вне человечьего закона. Она растёт из сердца валуна Под первыми весенними лучами, Она нежна, как полная луна, Из-за неё моря не спят ночами. Возьми— она прожжёт твою ладонь И обернётся шумом водопада, Она тебя ужалит— только тронь! И ты умрёшь! Но умирать не надо. Ты сможешь! Ты сумеешь! Делай шаг! Один короткий шаг... Какая мука! И заново научишься дышать И чувствовать губами привкус звука. СТЕПНОЕ Когда лязгнет металл о металл, и вселенная вскрикнет от боли, Когда в трещинах чёрных такыров, словно кровь, запечётся вода, — Берега прибалхашских озёр заискрятся кристаллами соли, И затмит ослабевшее солнце ледяная дневная звезда. И послышится топот коней, и запахнет овчиной прогорклой, И гортанная речь заклокочет, и в степи разгорятся костры, — И проснёшься в холодном поту на кушетке под книжною полкой, И поймёшь, что твои сновиденья осязаемы и остры. О, как прав был строптивый поэт — Кузнецов Юрий, свет, Поликарпыч, Говоря мне: «На памяти пишешь...(или был он с похмелья не прав?) Хоть до крови губу закуси — никуда от себя не ускачешь, Если разум твой крепко настоян на взыскующей памяти трав. От ковыльных кипчакских степей до Последнего самого моря, От резных минаретов Хорезма до Великой китайской стены, — 52