Сибирские огни, 2013, № 3

са Пастернака юному поэту Марку Ватаги­ ну, написанное 12 декабря 1955 года, то есть пятьдесят семь лет назад, в ответ на просьбу оценить его стихи. Познакомившись со стихами из «Гения» и сопоставив уровень стихотворчества Мар­ ка Ватагина в образцах, предоставленных Пастернаку летом 1955-го года, с массивом текстов, опубликованных в шести номерах журнала «Гений», я перед студентами и ав­ торами журнала с величайшим прискорби­ ем вынужден был констатировать, что раз­ ница определённо вырисовывается не про­ сто в пользу стихов полувековой давности, ситуация куда более тревожна и постыдна. Увы, уровень мастерства, грамотности, вла­ дения лирическим сюжетом, русским язы­ ком (элементарно!), рифмой, ритмом и пр. арсеналом стихотворных приёмов с очевид­ ностью явлен в представленных стихотвор­ ных сочинениях как крайне, ужасающе низ­ кий. Ниже плинтуса, за которым уже, веро­ ятно, и похоронена полусказочная гимнази­ ческая Ойкумена речи русской! Единственно, что можно было сказать в утешение собравшимся: это не региональ­ ный провал, не дагестанско-графоманская окраина, это явление общероссийское, как говорят нынче — «тренд». Всё, что произошло за последнюю чет­ верть века — вполне сравнимо с погребени­ ем Атлантиды, аполлонический храм поэзии в медийном пространстве сровняли с зем­ лёй, а само занятие сделали общедоступным, как отхожее место. Если современная Америка вся по уши и под завязку заполнена негритянским рэ­ пом, то у нас в ходу кричалки Пусси Райот и более 300 тысяч стихосочинителей на сти- хи.ру и прочих подобных сайтах. Говорят, что это не плохо, что столь массовое творчество не может нести в себе ничего дурного. Со­ глашусь, но лишь в том случае, если массо­ вому сознанию будут с определённой регу­ лярностью демонстрироваться эталонные образцы русской поэзии. А в школе введут нечто подобное старому гимназическому курсу, где один только список тем сочине­ ний ввергает в священный трепет: «Замира­ ние нашего сада осенью», «Река в лунную ночь», «Встреча войска, возвратившегося из похода», «История постройки дома и разве­ дения при нем сада...», «Слово как источник счастья» и пр. Но вернёмся к Пастернаку и его пись­ му Вот что он пишет о поэтах своего време­ ни, то есть середины 50-х: «...мне хотелось бы, чтобы их было как можно меньше, но чтобы по возможности был один, очень большой, а стихотворчества или даже поэзии как вида занятий, пусть даже “бо­ говдохновенного ” — многих или для мно­ гих — не существовало». То есть не суще­ ствовало вовсе! Надо понимать, что тогда партийные стихотворные агитки, социально­ бытовые, гигиенические, производственные, противопожарные, за технику безопасности и пр. и пр. писали в массовом порядке, это называлось литературной халтурой и непло­ хо оплачивалось. Муза, в момент написания Пастернаком письма, давно оставила послу­ шание велению Божию, утратила велича­ вость прекрасного и все нити духовной свя­ зи с Небесами. Именно на этом настаивает Борис Леонидович, поминая слово «поэт» в крайне уничижительном смысле, даже с от­ тенком презрительности: «Это слово (поэт) очень годится на обёртку к туалетному мылу...» То есть поэт — не более чем упа­ ковка для гигиенических средств. Утилитар­ ная функция для промывки-прочистки моз­ гов советских масс, для формирования пра­ вильного сознания для следованию мораль­ ному кодексу, да-да, тому самому! Пастернак был дореволюционного за­ меса, поэтому куда лучше других понимал, что кодекс строителя коммунизма есть лишь исковерканный вариант 10-ти заповедей, из которых постарались тщательным образом выхолостить идею Бога. И тут возникает мостик прямой анало­ гии между коммунистическим диктатом и диктатом современной массовой культуры. Однако, увы, не в пользу современности сие сравнение и параллель. Общество потребле­ ния тоже использует стихотворные тексты в утилитарных и рекламно-гигиенических це­ лях, однако качество сих виршей просто ди­ чайшее. Но есть в письме Пастернака одно зага­ дочное место. Вот оно: «Даже в случае совершенно бессмер­ тных, божественных текстов, как, напри­ мер, пушкинские, всего важнее отбор, окон­ чательно утвердивший эту данную строч­ ку или страницу из сотни иных возможных. Этот отбор производит не вкус, не гений автора, а тайная побочная, никогда в на­ чале не известная, всегда с опозданием рас­ познаваемая сила, видимостью безусловно­ сти сковывающая произвол автора, без чего он запутался бы в безмерной свободе своих возможностей...» Но слово сказано! Итак: сила... Будем последовательны. Отбросим, ничтоже сумняшеся, все околоэпитеты, да­ лее, согласимся с Борисом Леонидовичем, что понятие «гений» не вполне подходит для 169