Сибирские огни, 2013, № 3

цем, солью и пахнущей одеколоном салфеткой. Все это настолько не похоже на встре­ чающееся в земной жизни, что было бы преступлением оставлять такое богатство на борту. Пакетики (вместе с выпрошенными у папы, — двойное сокровище сильнее греет душу) отправляются в мамину сумку. Проходит несколько минут... и стюардесса с доброй улыбкой ведущей «Спокой­ ной ночи, малыши» приносит ее — чашечку горячего растворимого кофе с моло­ к о м . Добавим сахара. Ничего вкуснее в жизни я не пил! Дома мне обычно налива­ ют чай, но в небе свои законы, и я наслаждаюсь этой кофейной свободой. Двадцать лет спустя я храню верность растворимому кофе, но не могу объяс­ нить друзьям причину своей любви к этому странному сочетанию вкуса и запаха. ЭМИГРАЦИЯ ИЗ ОЧЕРЕДИ — А вы почему еще не эмигрировали? — строго спросила пожилая женщина в очереди к врачу. — Что вас может держать в этой стране? Я растерялся. Во-первых, это определенно не тот вопрос, который ждешь услы­ шать в поликлинике. Я был готов к обсуждению цен на лекарства, деятельности правительства и гениальной политики Сталина, но точно не к этому. Во-вторых, я действительно не знаю, что ответить на этот вопрос . Почему я не эмигрировал?.. Возможно, потому что меня там никто не ждет, никто туда не приглашал, и вообще, — непонятно, что там делать. Один мой добрый друг, переводчик-синхронист с немецкого, рассказал мне, в ответ на вопрос, почему не уехал он, про знакомых русских эмигрантов в Герма­ нии. Рассказ был долгим и печальным, там фигурировали фразы «люди второго сорта» и «нахлебники». Возможно, я остался, потому что не хочу быть таким нахлеб­ ником и чувствовать себя человеком второго сорта. С другой стороны, мне хорошо здесь. Мне нравится работать несколько часов в неделю. Нравятся красивые девушки на улицах. Нравятся пейзажи с березками, ну как без н и х . Смогу ли я прожить без всего этого? Вероятно, да. Но стоит ли тогда уезжать? Не факт. Обо всем этом я думал, когда пожилая женщина задала мне свой вопрос об эмиграции. Ее выцветшие глаза терпеливо ждали ответа. Но как в одной фразе выра­ зить весь мой ворох мыслей? Так что я отделался стандартным: — Не уехал, потому что не понял пока, зачем. Женщину явно расстроил мой ответ. — Да, — произнесла она. — Вы утратили нашу хватку. Какую хватку, о чем она?!.. Я на всякий случай кивнул. — Я не националист, — доверительно сообщила моя собеседница. — Но вы посмотрите вокруг! — Тут она выразительно оглядела приемный покой и кивнула в сторону табличек с нерусскими фамилиями на дверях кабинетов. — Я не националист, — повторила пожилая женщина. — Но вы ни в одной стране мира не увидите такого засилья евреев и китайцев. Это же каждый третий! Я понимаю, откуда они появились, — это переселенцы во время войны. Но это же не повод!.. В этот момент я очень хотел провалиться сквозь кафельный пол. Заметив мой опущенный к полу взгляд, женщина подхватила: — Да я выросла среди этих клеточек! Из последующего монолога выяснилось, что ее сын эмигрировал в Англию двадцать лет назад, потом забрал с собой какую-то Лерочку, которая знала язык, а потом— внимание — нашел брата в соцсетях. Брат, разумеется, тоже эмигрировал. Полагаю, я и дальше узнавал бы подробности жизни этой мужественной жен­ щины в мире, управляемом евреями и китайцами в белых халатах, но тут из кабинета вышел ее спутник, и они удалились, костеря отечественную медицину. И только тогда я понял, как ответить на ее первый вопрос. Я остался здесь, пото­ му что нигде больше не услышу таких поразительных историй.