Сибирские огни, 2013, № 3

навливал не я, и для каждого роли распределены задолго до моего появления, мизан­ сцены расписаны, круг героев строго очерчен. Что ж, надеюсь, все встанет на свои места. И тут каким-то странным образом все в мире поменялось. Не просто вокруг, около или напротив, — нет, во всем мире. С чем сравнить — не знаю. Или я внезапно переселился на дно морское, или вознесся к горним высотам, за облака и выше... Нет, все не так, неправильно, неточно. У меня по-другому стали работать все органы чувств: их не то чтобы подменили — наделили другими функциями, возможностя­ ми. К примеру, дают тебе понюхать розу — а ты ощущаешь дождь на своем лице; он становится все сильней и сильней, и вот уже струи воды заливают рот, глаза, нос... Нет, пожалуй, и это сравнение не очень удачное. Вот другое: вы полностью одеты— и вдруг ощущаете себя голым. Неудобно, неловко, люди кру гом . Момент, вы ски­ дываете с себя все до последней нитки — и неудобства как ни бывало. Потом мы сидели в баре и пили напитки, которые, как и следовало ожидать, по вкусу совсем не походили на те, к которым я привык или вообще хотя бы раз пробовал. Мария Сергеевна успела переодеться в нечто, напоминающее сари из переливающегося разноцветными сполохами шелка. Наряд был ей к лицу. И еще я подумал тогда: что ни надень на нее — все будет элегантным, красивым и как-то по-особенному дразнящим. Мне не хотелось, чтобы она выглядела столь обворо­ жительно, мне не хотелось, чтобы она в своем наряде являла совершенство, как не хотелось любого совершенства, связанного с ней. Я чувствовал в ней врага, но не понимал, как можно ей противостоять, противодействовать, что это такое вообще сейчас передо мной. — Мария — это Маша? — тупо спросил я. — Мария — это Мария и есть. — Она посмотрела на меня сквозь искрящуюся жидкость в бокале и добавила: — Сергеевна. И тут я сделал то, что никогда в жизни не посмел бы сделать, будь хотя бы часть окружающего или меня самого в нормальном состоянии. Я вылил на ее сверкаю­ щее сари содержимое своего бокала. Не выплеснул, а именно вылил — ровной, неторопливой струей. Она не вспыхнула гневом, не охнула, не подскочила от неожиданности. Лишь едва заметно дрогнуло плечо. — И что теперь с этим делать? Было непонятно, что имеет в виду вопрос — испорченную ли одежду или ситу­ ацию в ц ел ом . — Марш в бассейн! — заорал я, переставая понимать, что происходит и что я вытворяю. Она покорно двинулась в сторону банного комплекса— через раздевалки, ком­ нату отдыха, мимо парной, — будто неоднократно уже проделывала этот путь. Я догнал ее у самой воды, но ничего не успел предпринять: как была, в сари и в туфлях, она прыгнула в бассейн. Я за ней; и первое, что ощутил — вода вовсе не ледяная, как я думал, как знал, — она была шелковисто-теплой, будто не водой вовсе, а сгустившимся продолжением воздуха. Не сговариваясь, мы начали прямо в воде стягивать с себя одежду, что мне, например, стоило немалых усилий. Когда моя дама освободила себя от сверкающих покровов, я с изумлением обнаружил пред собой ее. Ошибки быть не могло — темные волосы, скулы, ноги с едва заметными ямочками в середине коленных чаше­ чек, а главное — обсидиановые глаза! Какая ошибка, если я изучал ее и в лучах заходящего солнца, и в бархате утреннего света, и при свечах, и во мраке, где видели лишь мои п альцы . И мы сплелись в объятьях. Мы тянули друг друга ко дну, но не размыкали ни рук, ни ног. Мы впились друг в друга, глотая воду с соленой приправой наших раскален­ ных тел. Наши легкие были полны воды, мы уже почти утонули, пока кто-то из нас, 131 АНАТОЛИЙ КИРИЛИН У&Ём НУЛЕВОЙ КИЛОМЕТР