Сибирские огни, 2013, № 3

«Неужели напугал? Поспешу заверить: все мои движения сегодня совершают­ ся, как нынче говорят, виртуально. Иными словами, я дерзновен, не сходя с дивана. Понимаю, дальше должно последовать разочарование — закон жанра. Впрочем, ерунда это все. Ох, какая же ерунда!» И опять нет ответа. Я позвонил. — Наверно, первое письмо озадачило тебя? — Ты знаешь, мне кажется, в этом случае ты выразился точно — озадачило. И больше не было ничего — ни писем, ни звонков. Остаток дня я ходил по городу, отсчитывая автобусные остановки, пытаясь из­ мотать себя ходьбой. И вдруг я подумал о том, что они очень похожи, моя питерская подруга и она! Почему-то раньше мне это не приходило в голову, а ведь сходство просто удиви­ тельное: фигура, волосы, скулы, глаза... Впрочем, разрез глаз одинаков, арадужкау той, далекой, под цвет питерского серого неба, ненастье в глазах. Слово зацепило — далекой . А она разве близкая? И кто же из них дальше?.. Я пришел домой, когда начало темнеть. Квартирка моя в этот вечер показалась мне как-то по-особенному неуютной. Из угла в угол, из угла в угол— яне знал, куда себя девать. Мечась по комнате в полумраке, я чувствовал, как у меня закипают мозги, и ничего не мог придумать, чтобы успокоиться. Бухнулся на колени перед образами, выставленными на книжной полке. — Господи! Ты помог мне, дав возможность снова почувствовать свое сердце, найти его живым, ты позволил мне полюбить. Помоги теперь, прошу тебя, сохра­ нить обретенное, не спугнуть, не растратить, удержать ее, птицу неведомую! Поднявшись с колен, я приблизился к образам и с изумлением обнаружил, что все они повернуты ликами к стене. Кому это понадобилось, для чего?.. В последние месяцы здесь вообще никого не было. Неужели она? Нет, чушь какая-то. Я расста­ вил иконы, как было раньше, задержал в руках маленький образок своего ангела хранителя — мученика Анатолия. — Поминай меня в благоприятных твоих молитвах пред Христом . Д а сохранит Он нас от искушений, болезней и скорбей. Да дарует Он нам смирение, любовь и кротость. Смирение, любовь и кротость! Анатолий с иконки смотрит одновременно на меня и куда-то дальше, словно сквозь прозрачное т е л о . Эту иконку привезла мне дочь из Иерусалима, когда ей только что исполнилось десять лет, и их возили в Израиль с концертами. Она всем привезла их покровителей — и брату, и маме, и мне. Рядом с моим маленьким киотом портрет дочери с обезьянкой на руках. Обезьянка живая, я помню, как мы собирали деньги, чтобы привезли ее в садик, а потом все ребятишки фотографиро­ вались с ней по очереди. Дочери здесь пять лет, и она совсем не похожа на свою мать. Сходство появилось гораздо позднее, ближе к окончанию школы, и с тех пор никуда не девалось, только усиливалось. У меня защемило сердце: скучать по своим близким и родным я научился совсем недавно. Это произошло как-то незаметно, — так же, как подкрадывается старость. Всех раскидало по белу свету, ко всем дороги лежат через тысячи километров, даже вечные поселения тех, кто ушел навсегда, слиш­ ком далеки от меня. И сердце не то просится к ним, не то зовет: придите, хотя бы загляните на огонек! Несколько дней повторялось одно и то же: день на работе, вечер — в пустой квартире. Без нее. А потом она уехала в Москву. А потом — приехала. Вечером она не давала мне рта раскрыть, рассказывала всякие истории. Как она, к примеру, встре­ тила там свою подругу, и они пошли в салон делать прически. (Я еще подумал: какая ей прическа— гладкие длинные волосы, расчесанные на ровный пробор. И откуда у нее подруга в Москве?) — Салон в Китай-городе, на Солянке, — говорила она с каким-то новым воз­ буждением. — А тут пошел дождь. Наши прически вымокнуть не должны, рассуди- 123 АНАТОЛИЙ КИРИЛИН У&Ём НУЛЕВОЙ КИЛОМЕТР