Сибирские огни, 2013, № 3

АНАТОЛИЙ КИРИЛИН НУЛЕВОЙ КИЛОМЕТР Теперь я смотрел во все глаза, не отрываясь, боясь пропустить мгновение, когда произойдет... А что должно было произойти? Я ни о чем не догадывался, предста­ вить себе не мог ничего такого. И ведь произошло. Это было... как в слайд-шоу, когда меняется не вся картинка, а постепенно замещаются детали — волосы, лицо, глаза, од еж д а. У меня появилось ощущение, которое я испытал, когда в детстве читал Конан Дойла. Помните, в одной из новелл человека-невидимку избили до смерти, и все невидимые его части тела начали поочередно проявляться. И теперь передо мной та, кто и сидел тут все это время. Просто я задремал. Со мной это уже случа­ лось: пялюсь, пялюсь в монитор — и закемарил. Большой у меня монитор, двадцать два дюйма, за ним легко спрятаться. Вечером мы отправились гулять. А дело было, как сейчас помню, в конце ию л я . или, может, в самом начале августа. Городок наш — обыкновенная провинция в глубине Западно-Сибирской низменности. Но вот правители, все, сколько помню, отличались особенным пристрастием (может, это по наследству передается, вместе с должностью?) к веселеньким краскам. Дома на центральных улицах выкрашены в розовые, голубые, светло-зеленые тона, оранжевые, — просто майский праздник колеров. А еще — цветы, множество цветов, посаженных в клумбы самых замысло­ ватых форм. Несколько раз мы обошли клумбу в виде огромной запятой с красными револю­ ционными цветами, посаженными здесь по старой памяти — площадь Революции, так называется это место. Клумбу опоясывало неширокое кольцо мелколистых белых цветочков— резеда. Не люблю сильных запахов, но этот всегда волнует меня, напоми­ ная, что лето в разгаре, что еще не съездил в горы, не сходил на рыбалку. Когда думаю об этом, предупреждаю себя: скоро кончатся теплые деньки, ничего не успеешь! — Пахнет, — сказала она, и было непонятно, нравится ей это или нет. — Слушай, — решился я на вопрос, — а если б не было вчерашнего дня? То е с т ь . вообще не было. Или случилось бы, но когда-нибудь потом-потом, много дней спустя. — Я думаю о том же самом, только почему-то говорить об этом не хочется. Случилось. Только не спрашивай, пожалуйста, понравилось ли мне. Я потом тебе скажу, ладно?.. И опять этот взгляд— обжигающий, прозрачный. — Хочешь, я подарю тебе камень обсидиан? Это вулканическое стекло, оно бывает самых разных оттенков — от желтовато-коричневого, до дымчато-серого и совсем черного. Твои глаза напоминают его, они меняют оттенки в разное время дня и при разном настроении. — Мне кажется, не стоит дарить человеку то, что напоминает ему его самого. Как старая фотокарточка— она всегда в р е т . А ты про камни откуда знаешь? Я пожал плечами: мало ли что мне известно, жизнь позади большая. И тут она заставила меня вздрогнуть. — Жизнь позади большая, да?.. В ответ я сказал первое, что пришло в голову. — Чтобы узнать камень, увидеть рисунок, надо его распилить, отшлифовать, отполировать. — Отполировать. — задумчиво повторила она. — Видишь, ты и про камни знаешь, и, судя по всему, еще много чего. Странно, что ты сидишь в нашей конторе, с этой работой любой школьник справился бы. — А ты? — Я далеко не высокого мнения о своей работе, но за школьника стало немного обидно. — Меня, к примеру, карьера не интересует. — А меня— вообще любая работа. У меня, как я считаю, нет амбиций, мне уже просто неохота ничего доказывать кому-то, я вполне самодостаточна... А еще мне неинтересно взирать на чьи-то амбиции. Просто не вижу смысла в этом. Может, потому и случилось вчера. Ты был без стула, приросшего к заднице . Хотя . Впол­ не вероятно, я ошибаюсь.