Сибирские огни, 2013, № 3

повидал обнаженных женщин, но сейчас передо мной открылось нечто особенное. Почти мальчишеская фигура, плоский живот, маленькие груди, волосы, рассыпан­ ные по плечам, темный треугольник внизу живота — вроде ничего необычного, но была какая-то сумасшедшая сила, внезапно потянувшая к ней. Я же растерялся, сорвал с себя простыню и с пронзительным криком бултыхнулся в ледяную воду. Она прыгнула следом, но тут же, охнув, стала выбираться обратно. Вода оказалась чересчур холодной. Потом мы грелись в сауне, уже без простыней, не стесняясь друг друга. Потом мы устроились на диванчике в комнате отдыха, и я протянул руку к ее груди: —Можно?.. Она смотрела на меня, и из глубины ее обсидиановых глаз лилась загадочная, завораживающая темнота... Мне хватило легкого прикосновения купругой груди, чтобы закружилась голо­ ва и возникло ощущение, выплывшее издалека, словно от первой близости с женщи­ ной. «Да что же это со мной такое!» — думал я, нежно обнимая ее, зарываясь лицом в темные волосы, которые никогда и ни у кого так не пахли. Мы долго ласкали друг друга, едва соприкасаясь телами, а п о том . как-то неза­ метно, естественно и легко мы соединились, — точно дети, заигравшиеся в песочни­ це и забывшие, что пирожные и пирожки из формочек ненастоящие. Впрочем, срав­ нение это здесь неуместно, все было на удивление настоящим. А мне вообще ничего путного в голову тогда не приходило. И это было так похоже на счастье — болтать глупости, хохотать над ними, снова и снова любить друг друга. Лишь некоторое время спустя я подумал, что нас никто ни разу не побеспоко­ ил, — очевидно, мой деликатный приятель перекрыл все подходы к сауне и бассейну. И сам понес немалый урон, судя по недоговоренной фразе о «классных девушках»... Таку нас все и началось — неожиданно и просто. Я снимал комнату в бывшем общежитии, где из прошлого осталась только кори­ дорная система. Кто-то из жильцов сумел приватизировать несколько комнат, пре­ вратив их в квартиру со всеми удобствами. У меня тоже были все удобства, только располагались они на чересчур малой территории, для жилой комнаты осталось всего двенадцать квадратных метров. Излюбленным местом она сразу же избрала подоконник, — в кирпичных домах они были широченными. Она могла часами сидеть и смотреть на улицу, где, честное слово, никогда ничего не происходило. Окно выходило во двор, сплошь засаженный тополями, их кроны закрывали все обозримое пространство. В эти минуты ее здесь как бы и не было, и мне казалось, что она в моей комнате не насовсем, не всерьез. Я тогда и не задумывался: а надо ли — насовсем?.. И вспомнил стишок для нее, автора только никак не мог припомнить. Тень метнулась у окошка, И взмахнули два крыла. То ли птица, то ли кошка, То ли женщина была?.. Но все это случилось немного позднее — моя съемная малосемейка, сумка с ее вещами, окно с видом в никуда... После той нашей бани она не пошла на работу, а я сидел, опасаясь смотреть на начальницу, и ждал, что та вот-вот заговорит о ней. «Резеда» — духи из прошлого столетия. А еще были «Серебристый ландыш» и «Сирень» Ничего подобного не произошло, но когда я поднял глаза, то обнаружил в крес­ ле начальницы ее. Мне показалось, что я схожу с ума, потому что этого попросту не могло быть, никто из кабинета не выходил, никто новый не появлялся. Но сомнений не было: хотя и похожи чем-то — не перепутать. Да и вообщ е. АНАТОЛИЙ КИРИЛИН У&Ём НУЛЕВОЙ КИЛОМЕТР