Сибирские огни, 2013, № 3

Замолкло все. Даже машины на улице. Кто-то прошептал: — А как по нему — ногами... А?.. — А вот так! — Родиончик деловито установил «Танго» на угловую точку, потребовал, чтобы Казбич встал в ворота, и, приложив все мастерство, положил в верхнюю «девятку» идеальный «сухой лист», после чего не смог сдержать чувств, простонав: — Это кайф! Это ж е . как с бабой! Мы в тот вечер толком и не играли, мы просто разыгрывали стандарты, пасова­ лись, накидывали на голову... Это было действительно танго, но такое, для которого нужны не двое, а двадцать два — и футбольный газон. Нас было меньше, газона не было, но кайф был неописуемый. Мы сыграли этим мячом раза четыре и разъехались на каникулы. «Tango» унес с собой Колька. А мы не знали еще, что на вопросы времени чаще всего получаешь ответы судьбы . КОЛЬКА Когда я вернулся из Астрахани, куда ездил к тетке и брату, первая, кого я встре­ тил, была Танька Лобанова. И сразу захотел притвориться, что я ее не в и ж у . или тороплюсь. Ноги не несли в ее сторону. И не в Таньке самой было д е л о . Обычно она только торчала из окна с магнитофоном, издававшим медляки, и любовалась на Валета, но в кино предпочитала ходить с КолькойВасильевым. Таньку слегка раздвинуло в ширину, она уже носила лифчик третьего номера и с Колькой выглядела гармоничнее, да и Валет в ее сторону даже не смотрел, — ему по-прежне­ му были интересны только книжки про мушкетеров и лыжи со стрельбой. Она сидела теперь не на своем окне, а на земле у теннисного стола. Я еще ничего не успел сказать, как услышал от нее: — Коля Васильев у м е р . Помню, что еще дошколенком я определял с одного взгляда, кто добрый, а кто злой, от кого ждать плохого, а от кого — хорошего. Наверное, каждому сначала дается интуиция— чтобы защитить беззащитных, предупредить незнающих. А по­ том постепенно заменяет ее, совершенную и безошибочную, неказистый, прими­ тивный, грубый и неточный опыт. Интуиция до самого конца, даже сквозь толщу опыта, нарастающего как сало по бокам мозгов, что-то кричит нам, — а мы не слышим. Или не слушаем . На производственной практике Коле достался самый худший станок. Не повезло и с мастером — тот с утра посылал ученика за портвейном, а сам валился спать. Станок, еще с гитлеровской свастикой, купленный у Германии в тридцатые годы, сохранил верность фюреру и выстрелил в Кольку лопнувшим на шкиве ремнем. И Кольку еще можно было спасти, — но был обеденный перерыв, наставник во дворе резался в козла за штабелем старых шпал от заводской узкоколейки. На похоронах мы были всем двором, держась одной компанией вместе с Коль­ киным братом Лехой, которого невозможно было заставить сесть на скамейку ря­ дом с гробом. Со щек Кольки так и не сбрили пух, который через пару месяцев мог стать бородой. Прошло несколько дней. Мы по привычке выползали во двор, но больше сидели на теннисном столе и болтали. Кто-то уже курил в открытую. Казбич и Родиончик поднимали себе настроение «слезой Мичурина». Постепенно забылись похороны. Мы стали травить анекдоты, к нам присоеди­ нились доселе никогда не искавшие нашей компании дворовые девчонки. Приходила и Танька. Уже скоро она снова стала смеяться. Потом настала осень. Умер Брежнев. На фоне смерти Кольки Васильева это событие прошло почти незамеченным. Больше мы не играли во дворе в футбол, и он опустел. Мы— ровесники демог­ рафической ямы. Следующих за нами не было еще долго. 107 АНДРЕЙ ЦУНСКИЙ ГОРЯЧАЯ ВОДА