Сибирские огни, 2013, № 3

АНДРЕЙ ЦУНСКИЙ ГОРЯЧАЯ ВОДА Бабушка была в отчаянии. Но на улице ее увидел из окна автомобиля знакомый деда — Юра. Юра был в наших краях большим начальником, он устроил бабушку работать в комиссию по приему возвращавшихся из эвакуации. И даже как-то, полу­ чив американскую посылку к Новому году — две детские шубки, консервы, яичный порошок и бутылку виски, — забрал виски себе, а остальное отдал бабушке. Шубки продали — на эти деньги перезимовали. Бабушка очень радовалась когда «Юрочку» показывали по телевизору. Фами­ лия у Юры была Андропов. Потом я где-то прочитал, что он всем напиткам предпо­ читал виски — и я знаю, с каких именно пор. Высоцкий об этом не пел, конечно. Но именно после его песен я повзрослел на несколько лет — как раз в тот день, когда папа перепутал бобины. 25 июля, в день моего рождения, папа купил приемник «Океан-202», и мы стали крутить его настройки, в надежде улышать «голоса». Так я узнал, что Высоцкого больше нет. Это был самый худший день рождения в моей жизни. А через неделю я достал из шкафа гитару и стал играть. Первые аккордыя нашел сам, шесть штук. Потом мне кое-что объяснил Леша, сын дяди Эйно. Первый год я пел исключительно Высоцкого, потом уже появились «Машина времени», «Воскре­ сение», «Аквариум». Потом — Джо Пасс, Августин Барриос и Наполеон Кост. Потом книжки по музыкальной теории, свои песни, концерты и даже небольшие гастроли... Гитара дома есть до сих пор, — но я все реже к ней прикасаюсь. Бабушка поддерживала отношения с сестрами — со всеми, кроме одной, той самой, с баржи. А моего двоюродного брата Иринка назвала Виктором — в честь деда. БУЙСТВО ТРЕХ СТИХИЙ Их привезли морозным вечером и сбросили возле нашей футбольной площад­ ки. Сперва они падали сами — борт машины был открыт, и часть из них просто соскользнула вниз. Они бились о землю и друг о друга, они не гудели, а кричали, и у каждой был свой голос. Те, что примерзли или просто лежали на дне, выковыривал с помощью лома человек с медвежьей осанкой и медвежьей же силой. Казалось, что посреди двора безумный великан играет на огромном расстроенном металлофоне. Тогда никто не понял, что этот кошмарный набат может предвещать. А потом они начали петь. Стоило подуть ветерку — и казалось, особенно тем­ ным зимним вечером, что двор оккупирован призраками. Этот пронизывающий вой привел в бешенство всех дворовых собак. Они присоединились к адскому пению... В Финляндии есть памятник композитору Сибелиусу. Его автор — скульптор ЭйлаХилтунен. Она собрала из нескольких десятков медных трубок подобие органа, на котором играет ветер. У того ветра тоже не всегда складно получается, но валяю­ щиеся в нашем дворе трубы превзошли самые смелые акустические проекты. Вот по ним-то и должна была наконец-то прийти в наши квартиры горячая вода. Потом появился сварной, из уголков, верстак с двумя колесами и рычагом. Возле него замер человек в грязном тулупе и в неизменной синей шляпе. Он траги­ чески смотрел на изделие с колесами, прибывшее во двор после первого грузовика. Сняв шляпу, как на панихиде, он повторял: — Ну что за люди! Ну что за лю ди . За время, пока везли тот самый верстак, на котором предполагалось гнуть тру­ бы, половину труб растащили со двора. Подозревали дачников, проводили провер­ ки, даже ходил милиционер по квартирам. Все было тщетно — трубы исчезли. Реакция жильцов дома на эти события была неожиданной: никто не возмущал­ ся. Во-первых, никто уже не помнил, для чего в санузлах проделали дырки. Во-вто­ рых, когда трубы сперли, грудные дети стали спать спокойно, а собаки перестали давать ежевечерние концерты. 104