Сибирские огни, № 12, 2010

АЛЕКСАНДР ГОЛУБЕВ ЗА ЧЕРНОЙ ПУСТОШЬЮ Как это ни странно, но картины мне понравились. Наверное, потому что я тоже постоянно чувствовал свое одиночество. Казалось бы, ты член экипажа, ежеми­ нутно рядом с тобой товарищи, с которыми шторма и работа сплотили в одно це­ лое, но ты-то знаешь, что закончится рейс, и время разбросает всех в разные сто­ роны. И ты будешь работать на одном судне, а они на другом, ты еще в рейсе, а они уже на берегу, или наоборот, и так годами. И вот уже нет рядом старых друзей, море их отрезало, ампутировало по живому, не спрашивая твоего согласия. Что же остается? Остаешься ты сам, море, забравшее твою жизнь, и пустота, огромная, как само море; но море заполнено водой, а вот чем заполнить пустоту в жизни и в душе? — Кстати, а что это за картина, которую я нес? Светлана сняла упаковку и поставила картину на диван. — Мой автопортрет. Это была женщина, увенчанная серебряной короной, в голубом платье, на фоне сверкающего замка изо льда. — Так вот, значит, кто ты такая, — сказал я. — Ты Снежная Королева! Настала решающая минута, весь вечер я терпеливо и продуманно шел к этому моменту, и теперь все зависело от того, что я скажу и как себя при этом поведу. Тут не годились дежурные фразочки, типа «Я без ума от любви к тебе!» или «Я мечтал об этой встрече всю жизнь!», нет, здесь нужно было найти точные слова именно для этой сумасшедшей художницы, живущей, как нищая, но воображающей себя Коро­ левой. Я поднялся с дивана и остановился рядом со Светланой. Она тоже встала, почув­ ствовав, что сейчас что-то должно произойти. Мы почти касались друг друга. Я знал, я был уверен, что подобрал нужные слова. Какое это опьяняющее чувство, когда все в твоих руках! ■— Можно, я буду Каем, складывающим из льдинок у твоих ног слово «Веч­ ность»? — негромко спросил я, глядя ей в лицо. Она широко раскрыла глаза и вдруг отпрянула, расхохотавшись и запрокинув голову: — Виктор, не обижайся на меня, но ты просто кретин! Неужели при помощи таких дешевых трюков ты мог соблазнить хоть одну женщину? — И даже не одну. По-моему, я и сейчас все сделал идеально. — Да ты просто Дон Жуан! Видимо, мы с тобой действительно живем на разных полюсах. Прости, но это выглядело так глупо. Мое разочарование было глубже, чем океанская впадина. Оно было просто бездонным. Выходит, я зря тащил по пурге эту дурацкую картину, лез на сопку по пояс в снегу, лишился запасов хорошего виски, который берег как раз для такого случая. Мне захотелось схватить куртку и выбежать в пургу, в снег, в ночь, подальше отсюда, но вместо этого я обнял Светлану и поцеловал в губы. Она не ответила на поцелуй, но и не попыталась вырваться, просто стояла и ждала, когда мне надоест ее холодное равнодушие. — Надеюсь, это все? — спросила она ровным голосом, когда я опустил руки. — Нет... — Даже не надейся на продолжение. — Знаешь что, Светлана. Ты не снежная королева! Ты снежный сугроб. Январ­ ский такой сугроб, когда на улице крещенские морозы! — Аты маньяк! Напросился меня просто проводить, а теперь пристаешь. Тебя бы выгнать на улицу, да метет сильно, замерзнешь еще. Вот что мне с тобой делать? — Не знаю... — я помолчал и неожиданно для самого себя попросил ее: — Научи меня рисовать. — Зачем тебе это? — Для души. Не все же мне пить водку с приятелями. Тем более что с судна я завтра списываюсь, и впереди у меня масса свободного времени. Что ты об этом думаешь? — Почему бы и нет. Когда начнем? — Прямо сейчас.

RkJQdWJsaXNoZXIy MTY3OTQ2