Сибирские огни, № 12, 2010

таких коврижек, приходилось руководителям нашим, во главе дружин «при полном доспехе, на ратном коне, под древними великокняжескими знаменами», как писали летописцы, поспешать до Новгород-города, поторапливаться, горлопанов тамош­ них на колы насаживать, батожком да кнутиком, кнутиком да батожком — работать, и работать, и работать, да дыбкою-матушкой, разлюбезной, не гребовать. Прорежи­ вать, пропалывать огородик своенравный свой. А чем еще прикажете развеяться?.. А холопов этих— хер ли их жалеть-то? Народишко-то, он ведь опять отрастет. Вскоре. На третий день. Что щетина. Как поэт сказал. Оглянуться не успеешь, глядь, опять черно в глазах! Стало быть, не за горами новое прореживание... И— так далее... Или представили бы себя на минуту императором нашим, самодержцем российским... Вот, сделайте милость, господа либералы, встаньте на минутку на место сие высокое. Воссядьте, так сказать, патрон. Попарьтесь под мономаховой... Мысленно, конечно, мысленно... В более поздние, но тоже, как говорится, те еще времена... Что, жаркова- то стало? Ибо снова в казне — хрен да маленько, дворяне спились — мышей не ловят, Британия из Персий выдавливает. На понт берет, жаба островная! Польша — Огинского в шинках распевает. У Алешеньки вчера из лунки зубной опять кровь остановить не могли. Долго. Повсюду смутьяны и социалисты. Бомбисты. Сергея Александровича, Сережу, Сержа, при срабатывании очередной такой адской машинки разорвало, как лягушку. А реформы, мать их, как им и положено, опять буксуют. Ну как, скажите, императору развеяться? Чем душеньку потешить, как отвлечься от дум тяжких о судьбе отечества любезного?.. А может быть, так: взять да и сгноить под Мукденом, там, или в Порт-Артуре каком тыщ восемьдесят? А то и все сто — «зачморить». Для счету ровного! А то цифра не круглая какая-то получается. Плюс — эскадры две полного штату рыбкам япономорским скормить?.. Или прикинь­ тесь, критиканы наши непреклонные, на место отца народов нашего. Вспомните хоть бы знаменитое его: «Киев взять к седьмому числу! К празднику пролетарско­ му! Что-что, маршал, я не расслышал, повторите! Если к седьмому, то цена вопро­ са двести тысяч, а если недельки через две, то только пятьдесят? Намотайте на ус, генерал-майоришко: только к седьмому! И ни днем позже! Лично ответите! И не считайте потери, через месяц еще армийки три из Сибири нагоним. Да если уж со­ всем хватать не будет, лагерные шконки перетряхнем, не погребуем, а доберем. А надо будет — и четыре. Кому церковь не мать, тому Бог не отец! А куда его, наро­ дец-то, солить, что ли? Этот потрох сучий — коси, не коси — все равно по пояс в нем ходить будешь!» Примерчики эти, конечно же, можно продолжать и продолжать, но, думаю, что не изменит сути это. Ибо суть — сказана уже. При этом не стоит забывать, что и другие государства тоже через это проходили. Еще как! Их, голубчиков, также не миновала чаша сия! Только ведь большинство стран, в которых были такие периоды, как-то все же переболели ими, как дети ветрян­ кой. Или корью. В смысле стойкого пожизненного иммунитета, невосприимчиво­ сти к подобным «забавам» в дальнейшем. В отличие от нас, где хворь эта, зараза, болезнь роста, становления (назовите, как хотите), как-то незаметно, но хронизи- ровалась, вошла в плоть и кровь, стала едва ли не нормой... Конечно, случилось так вовсе не потому, что властители и управители наши российские были сплошь и рядом какими-то наособицу уж плохими, злыми, жестокими или мстительными. Нет, нет и нет! Были, были средь них и не злые, и не глупые, и дальновидные даже... Лифт судорожно дернулся и остановился. В ноги тупо влилась тяжесть тормо­ жения. Долота, даже не глядя на указатель этажей, ориентируясь лишь по времени путешествия, безошибочно определил: восьмой. В лифт неспешно, как челн, вплы­ ла дородная женщина в шубе. Шибанул в нос густой аромат духов. Даже дыханье пресеклось. На секунду. Новоприбывшая ткнула наманикюренным пальцем в кноп­ ку, лифт продолжил свое неспешное организованное падение. Долота снова погру­ зился в себя... Так вот, были, были — и справедливые, и государственно-мыслящие. Очень цельные натуры встречались. Но гнобили, меж тем, практически все. Почему? А потому, что ничего другого у них не получалось. В принципе. Так, дребезжанье