Сибирские огни, № 12, 2010

Он пренебрежительно поморщился и кивнул на плакат: — Кто-то пустил слух, что причина эпидемии — коровы. Чушь. Но весь город, представляете, весь город огромной толпой двинулся туда. Коровники поджигали одновременно со всех сторон. Видели бы вы их лица. — Вы тоже жгли? — Конечно. Я ничего не мог с собой сделать. А потом появились эти — с огнеметами. И погнали нас обратно. До госпиталя добрались не все. А эти ушли жечь город. Скоро они снова придут. — Одного из них убили. — Я знаю, это сделал мой брат. Только где он сам? — А вы? — А что я?.. Всему свое время, и время каждой вещи под небом... Ибо пришел великий день гнева Его, и кто может устоять? — Понятно, — сказал я и пошел по коридору дальше. Заглянул в первую попавшуюся дверь. На больничной лежанке сидело четверо. Рядом, прислонившись спиной к стене, стояла Анна. Я сразу узнал ее, несмотря на то, что видел всего лишь раз и только во сне. Я подошел к ней и произнес: — Здравствуй, Анна. — Здравствуй, Перси, — ответила она, не улыбнувшись. Все сидящие стали смотреть на нас. — Ты здесь одна? — Да, одна, — ответила Анна, взглянув на сидящую пожилую женщину. Женщина вздрогнула и отвернулась. — Тогда пошли отсюда. Я взял Анну за локоть и вывел из комнаты. В коридоре так же бегали врачи, кусок бумаги с тремя криво написанными словами висел на стене, и угрюмый человек смотрел прямо перед собой, ни на кого не обращая внимания. — Постой, — сказал я Анне, выпустил ее локоть и подошел к человеку. — Как вы думаете, эту болезнь можно вылечить? — Нет, и вы сами это знаете. — А может быть, все-таки... — В конце коридора лаборатория, сходите туда. В лаборатории стоял огромный белый саркофаг, вдоль стен громоздились ка- кие-то приборы. На светящихся шкалах дергались стрелки, похожие на дрожащие паучьи лапки. Стоящие рядом врачи что-то щелкали, переключали и смотрели на прикрепленный к стене громкоговоритель, из которого доносилось частое дыхание. Потом из громкоговорителя захрипело. Врачи забегали вдоль пульта. — Я хочу жить, — произнес голос в громкоговорителе. Все вздрогнули. — Делайте что хотите, но я хочу жить... Он говорил все тише и тише. — Дайте больше кислорода!.. — закричал кто-то. — Ну, что? — спросил угрюмый человек. — Ничего. Все это бесполезно, — я выглянул из окна во двор. — Надо уходить отсюда. — Уходите. Пока еще можно уйти. — Пойдем, Анна. В поле. Там есть ручей. Оттуда не видно ни города, ни госпи­ таля.. . Прощайте, — сказал я угрюмому человеку. — Прощайте. Пусть мертвые хоронят мертвых. А для живых есть еще надежда. Я взял Анну за руку, и мы вышли из дверей госпиталя. И мы увидели новое небо и новую землю, ибо прежнее небо и прежняя земля миновали. И вдали мы увидели белого всадника на белом коне. Огромен был всадник, держал он в руках копье с белым флагом, закрывавшим половину неба. Там, где проскакал всадник, земля обрушивалась и позади него оставалась пропасть, из которой доносились стоны и плач. И опускал всадник копье острием вперед и скакал прямо на город...» АЛЕКСАНДР ГОЛУБЕВ ЗА ЧЕРНОЙ ПУСТОШЬЮ