Сибирские огни, № 12, 2010

себе хоть какой-нибудь шанс, возможность еще потянуть, придержать, как гово­ рится, кота сиюминутной жизни за поганый хвост... Свежий, как роза майская, прихлебывая на кухне чай (аппетита по утрам поче­ му-то давно уже не было), Долота просмотрел по Первому набежавшие за ночь новости. Удивительное дело, происходило нечто невообразимое, непредставимое: за сутки в стране не разбился ни один самолет, не свалился под откос ни один состав, ни в одном российском городе не обвалились крыши спортивно-развлекательных сооружений, нигде не рванули баллоны с бытовым газом! Даже из Чечни не пришло, ставших уже давно привычными, тревожных вестей!.. Но и это не развело Долоту на эмоции (по большому счету, его давно уже ничего не грузило), лишь заставило в очередной раз выставить жизни высший «катастрофной» бал: затишье это, опреде­ ленно, было передышкой перед очередными катаклизмами и посему неминуемо должно было вскоре закончиться. К гадалке не ходи... Николай Петрович машинально оделся и машинально вышел вон. Стоя в кори­ дорном тамбуре, он привычно проверился. Как проверяются разведчики на войне перед выходом на боевое, в тыл коварного врага? Алгоритм проверки был предель­ но простым, но эффективным. Он включал в себя пять несложных действий — «милицейское» прохлопывание карманов: нагрудных — слева (документы и проезд­ ные), справа (карманный компьютер); брючных — слева (ключи, бумажник), справа (сигареты, зажигалка). В завершение Николай Петрович «справлялся» о наличии на брючном поясе мобильника. Нет, все нормально, все вещи находились на своих законных местах. Нажав кнопку вызова и пребывая в ожидании, от нечего делать глянул в площа­ дочное окно: на улице было белым-бело, вьюжило, снежинки метались, кружились в танце... Лифта долго-долго не было. Как всегда. Но зато— славься жизнь! — он все-таки работал, горемыка: из лифтовой шахты доносилось грозное гудение, как будто бы там поселился шмелиный рой. Наконец, натружено гудя, спотыкаясь и останавлива­ ясь на всех заинтересованных этажах, татуированный непристойными надписями механический полуинвалид добрался и до Долотиного, предпоследнего. В лифтовой кабине Долота еще раз мысленно повторял, проделывал в уме ежедневный свой маршрут, такой привычный и непредсказуемый: пешедралом до метро «Юго-Западная», от нее — до «Лубянки» (переход на «Кузнецкий мост»), далее — опять метропередвижение до «Сходненской», потом — автобус до «Братце­ во». Ибо знать наверняка, в какой точке, где конкретно, тебя подставят, кинут сегодня, какие сюрпризы на сей раз преподнесет дорога — было невозможно. Именно по­ этому следовало быть готовым ко всему. Коварный и непредсказуемый Город, пре­ доставляя москвичам возможность жить одним-единственным, сегодняшним, днем, давно уже, по мнению Долоты, вел со своими кроткими и законопослушными на­ сельниками откровенную войну, сечу тайную, битву смутную, необъявленную... Вообще народишко на Руси изводили («чморили», «гнобили» и тому подоб­ ное) издавна. Зато уж — на совесть, основательно. И методично. Истоки традиции этой восходили корнями к далекому прошлому, к временам еще оным, батыевым, и ранее. Кое-кому могло бы показаться даже (западным либералам-чистоплюям, по преимуществу), что пренебрежение материалом человеческим, бессмысленное уни­ чижение и уничтожение его, вообще является если не основной целью, то, во всяком случае, одним из приоритетов «третьеримского» царства-государства. А вот взяли бы, да и попробовали бы господа хорошие эти поставить себя на место князя наше­ го средневекового, к примеру, а потом бы — судили да рядили! В момент, когда налогов собрано — с гулькин нос, денег в казне — днем с огнем, бояре — заговоры плетут, братья родные — и звести мечтают, татары — ясак требуют, ярлык ханский — намедни закончился, продлевать опять надо, а из командировки в Орду вернешься ли — вещунья надвое сказала, реформы, мать их, буксуют, а Литва — войною грезит и грозит... Когда настроение — ниже носка сапожка ялово­ го. И попробовали бы найти ответ на простой вопрос: чем и как в условиях таких нечеловеческих князю тому самооценку поднять? Как отвлечься от думушек тяж­ ких? Вот тогда бы, поди, и дошло бы, даже до самых тугих из них, почему, с каких АНДРЕЙ УГЛИЦКИХ АНГЕЛ ЗА ЛЕВЫМ ПЛЕЧОМ