Сибирские огни, № 12, 2010

Но этого оказалось мало. Явно недостаточно. Подводя некий итог, Шестипа­ лый должен был признаться самому себе в главном: цивилизация обречена. По оп­ ределению. Люди неисправимы. Потому что смыслом их существования всегда было и будет лишь получение удовлетворения. Удовлетворение похоти, гастроно­ мических капризов, властных амбиций, территориальных притязаний, и так далее... Шестипалому вообще давно уже стало казаться, что, в самом общем виде, чело­ век представляет собой ни что иное, как пищеварительную трубку. Одну. Длинную. Большую. Поскольку все, что он делает, и главное, ради чего — сводится, в конеч­ ном счете, по сути своей, лишь к удовлетворению потребностей этой самой трубки в пищевых веществах, к созданию для нее максимально выгодных для существо­ вания и размножения условий. Словом, все, что делает человек, делает он, как ни крути, лишь для того, чтобы кишка его любезная была в тепле и холе, чтобы ни в чем она, голуба, не нуждалась. Обо всем этом, кстати (и уже не один раз!), сообщал он и в своих докладах и рапортичках «наверх», а также, в ходе редких сеансов связи с Центром, адресуясь в том числе и к самому Т.К.Н. Однако, странная вещь, отгуда, «сверху», каждый раз приходил один и тот же стереотипный ответ: «Работайте с тем, что есть. Другого нет ' и, в ближайшем обозримом, не будет...» Шум, который производила при мочеиспускании Лопата, чем-то напоминал закемарившему было Апостолу то журчание тихого-тихого ручейка, текущего где- нибудь в апрельской Балашихе, то гул средней руки водопада... Справив нужду, Лопата вернулась на место и забрила. Не курящий и никогда не куривший Апостол поморщился, как от зубной боли, представив себе, как дым та­ бачный сейчас присасывается всеми своими пиявочными устройствами к нежным з тканям бронхиального дерева Лопаты, обволакивает их, окружает, душит. Стало ему от этого не по себе. Рука вновь потянулась к банке с битком... Позволив себе один-единственный разочек философскую «слабинку», единож­ ды, но выйдя из берегов благоразумной лояльности к начальству, Шестипалый уже не мог да, кажется, уже и не хотел останавливаться. Мысли его текли сами собой, плавно перетекая одна в другую. Или — наоборот, резко обрывались, как подруб­ ленные шашкой острой: «Работайте с тем, что есть!..» Легко им там рассуждать! Попробовали бы сами, как он, спустились бы с небес на землю и поработали бы... «С тем, что есть...» С кем? С этими малахольными? С Лопатой, которую лопатой не перешибешь? С Апостолом? С шизиком этим, мечтающим о чудесах? (Откуда, кста­ ти, у него такое чудное погонялово? Первозванный нашелся!). Я же не Ленин ка­ кой. .. Это тот умудрялся с таким контингентом управляться. Или Сталин... Нет, Коба был просто молодцом! Запросто мог вагон с полудурком этим, с Буденным, от штаб­ ного состава отцепить, бросить дружка на съедение волкам и бандам «зеленых» посреди степи, в наказание за то, что тот позволил себе однажды, извините за под­ робность, пёрнуть во время игры в картишки... Просто пёрнуть! Ничего боле. В двадцатом было это... Сам присутствовал при инциденте, так сказать, знаю, что говорю... Шестипалый вспомнил, как метался на следующее после игры утро вок­ руг своего, брошенного на произвол судьбы, вагона незадачливый красный коман­ дир. В одних подштанниках. За малым, не обосрался! А к кому пойдешь, куда пожа­ луешься? Степь да степь кругом. На сотни верст... Толкай теперь, чудик, вагончик свой, с барахлишком трофейным, у буржуев реквизированным, хоть до самого Ца­ рицына, коль вести себя в приличном обществе не умеешь! Только грызь подвяжи, а то отвалится, по ходу... Шестипалый снова и снова возвращался к этому, все больше и больше раздра­ жавшему его: «Работайте с тем, что есть». Нет уж, спасибо! Увольте! Достало!.. Больше всего смешило Шестипалого то, что дело-то действительно яйца выеден­ ного не стоило! По любому счету. Что он, Шестипалый, в состоянии был за не­ сколько секунд, опять, как в старые добрые времена, все изменить... На все сто восемьдесят... Устроить очередную революцию. Разжечь любую войну. Локаль­ ную, мировую — на выбор! Нужное подчеркнуть, как говорится. Что он легко мог сделать Апостола того же — олигархом нефтяным, или кривлякой этим, Аленом Делоном, или губастым Давидом Ойстрахом, а Лопату — грациозной Мерилин АНДРЕИ УГЛИЦКИХ АНГЕЛ ЗА ЛЕВЫМ ПЛЕЧОМ