Сибирские огни, № 12, 2010

ясь изменить в незадавшейся жизни своей. И — выигрывают, в конечном итоге! Если плывешь бурной рекой, нечего биться как рыба об лед, пытаясь прибиться к лучшему, спокойному месту. Бесполезно. Только силы последние отдашь. Фиш­ ка состоит как раз в обратном — в полном расслаблении! Надо полностью от­ даться прихотям бурного течения. И дрейфовать, сплавляться за счет последне­ го, экономя силы и нервы. Однако с Апостолом все было куда интересней. Потому что являлся он предста­ вителем третьей, возможно, самой редкой разновидности: он относился к категории неудачников-мечтателей. Способность мечтать и воспринимать жизнь как мечта­ ние, а мечтание — как более или менее реальную жизнь, ярко проявилась у мальчи­ ка из далекого сибирского городка еще в раннем детстве. Свою физическую сла­ бость, природную робость и неустойчивость натуры он уже тогда неосознанно воз­ мещал, «компенсировал» отменно богатым воображением. Для начала, избегая дво­ ровых компаний, где его лупили и унижали все, кому не лень, впечатлительный Апо­ стол с головой ушел в книги. Постепенно жизнь в мечтах и стала его реальной, насто­ ящей жизнью. Мир литературных героев, Спартаков и Гарибальди, мушкетеров и вождей краснокожих — в конце концов заменил ему мир дворовых игр, школьных проказ и шалостей. Потом, лет вдвенадцать, увидев телевизионные трансляции с гренобльской Олим­ пиады, Апостол впервые наяву представил себя другим человеком, то есть совер­ шил акт полного самоперевоплощения. Он стал горнолыжником Жан-Клодом Кил­ ли! «Подмена» произошла естественно и быстро, а результат превзошел самые сме­ лые ожидания — настолько все это оказалось просто. Просто это он, будущий еще Апостол, а не какой-то там француз, тогда летел по разбитым горнолыжным трассам навстречу своей несусветной славе. Снег, вперемежку со льдом, сек лицо подростка, резкий боковой ветер сносил мальчишку на обочину, норовил вытолкнуть с трассы, заставлял сойти с дистанции, но именно он, Апостол, согнувшись в три погибели, вел ту отчаянную борьбу с чувством страха, змеино входившим под кожу, с прокля­ тым секундомером, отсчитывающим секунду за секундой. Именно он, а не какой-то Жан-Клод... Дальше было все, что положено: пьедестал, золотая медаль, восхищен­ ные взгляды окружающих. Особенно «запомнилось» Апостолу триумфальное воз­ вращение на родину, в свой сибирский городок-поселок. Как мама, обращаясь к нему, «олимпийскому чемпиону», лепетала (он слышал это ушами своими соб­ ственными): «Прости меня, сыночек, совсем я тебя, дура набитая, не понимала и не ценила. Ругала и позорила. Била даже...» Дальше было уже легче. Перевоплощения следовали одно за другим. И одиноч­ ные, самые легкие. И групповые — это было уже посложнее... Кем только не пере­ бывал герой наш за жизнь свою: и «асом Покрышкиным», и «Че Геварой», и «Гага­ риным», и «Владимиром Маяковским», и даже «Анжелой Дэвис»! Особенно полю­ бились ему сложные «образы» «Харламова и братьев Майоровых», «Валерия Бор­ зова» и «Евгения Киндинова», «Джона Леннона и Пола Маккартни»... Впрочем, мало кто догадывался об этих, других, «жизнях» скрытного, неуживчивого фантазе­ ра. В конце концов, Апостол худо-бедно, но вырос, без блеска, но закончил инсти­ тут, не сразу, но женился на скромной девушке с голубыми ненасытными глазами и хорошей родословной. Даже детей завел. Как много изменилось с тех святых времен: не стало СССР, пропали, раствори­ лись в историческом небытии все эти всесильные и всевластные Брежневы, Геор­ гадзе и Косыгины! Однако мечтать Апостол не перестал. Наоборот. Просто новое время «подкорректировало» его фантазии, изменило традиционные сюжеты мечта­ ний, сделало их более «игровыми», авантюрными, что л и ... Маросейка... Ночь. Или поздний вечер. Ветер, конечно же, «на всем белом свете», как некогда писал поэт... Свистит, как в трубе... Холодно и стрёмно. Ка­ жется, что жизнь — фуфло. Но не спешите спешить, как говорится. Вдруг Апос­ тол, бредущий по Маросейке не знамо куда, слышит за спиной шум автомобиля. Слышит его — спиной, затылком. Как слышат приговоренные, поставленные свои­ ми расстрелыциками на колени пред ямой могильной, рост седых волос на своей голове и пульсирующий в указательном, «курковом», пальце палача капиллярный ток... АНДРЕЙ УГЛИЦКИХ АНГЕЛ ЗА ЛЕВЫМ ПЛЕЧОМ