Сибирские огни, № 12, 2010

Уберег от башни Спасской В неурочный час, Дождевой защитной ряской, Ливнями у пас... Дальше было еще что-то. Стихотворение это когда-то нравилось ему, что скры­ вать. Звонкое. Особенно эти «маковеи», зарифмованные с Николо Маккиавелли. «Маковеи», кстати, ветры в августе (по В.И. Далю), которые, наклоняя коробочки созревшего к тому времени мака, помогают им опорожниться... Опять же три Спаса августовских задействованы — сначала Липовый, потом Медовый (или наоборот) и, наконец, последний, Яблочный... Дело ту г не в художественной стороне, к которой можно цепляться и придираться хоть до вечера. Дело в том, что это именно доку­ мент, написанный примерно в описываемое время, по горячим следам. По самым горячим... Странно вот еще что: сколько помнил себя Долота, в Москве на Яблочный Спас всегда почему-то шел дождь. Всегда... Даже если с утра, вроде бы, солнце светило... На этот раз переход с «Кузнецкого моста» на «Лубянку» прошел вполне благо­ получно. Народу было немного. Долота спокойно вошел в метропоезд, спокойно сел (свободных мест было — хоть завались). Так что же случилось? Почему сегодня он воспринимает те события, события почти семнадцатилетней давности, не как шаг в светлое царство прогресса, а как едва ли не самый драматичный день в новейшей истории России? И куда девалось един­ ство народа и власти, ощущавшееся им тогда как подлинное? Когда же закончи­ лось, куда же испарилось ликование по поводу обретенной воли? Что же произош­ ло на самом деле, в конце-то концов? А ... ничего не произошло. В смысле, ничего хорошего. Просто ликование сна­ чала сменилось недоумением, недоумение плавно переросло в непонимание, непо­ нимание, в свою очередь, превратилось в разочарование. А триумф — обернулся тяжелой драмой, за малым не превратившейся в трагедию. Страны целой. Что ж, и так бывает в жизни, и довольно часто, надо сказать. Впрочем, семнадцать — достаточный срок, чтобы спокойно разобраться в слу­ чившемся. Без эмоций и понтов. В свете произошедшей переоценки ценностей. Итак... Принято считать, что тогда, в девяносто первом, произошел переворот, передел вла­ сти. Разборка между двумя группировками. Условно говоря, между «старыми» и «новыми» (назовем их так). В итоге которой «новые» отобрали у «старых» делянки и кормушки. Бывает такое? Сколько угодно! Это в жизни можно часто наблюдать. Одна группировка, крышующая метрополитеновских нищих, к примеру, ухитряется иногда вытеснить из метрополитена другую. Утратившую, в силу каких-то обстоя­ тельств, на это «право». Так что насчет «передела» — это правда. Однако, если это и правда, то правда, увы, далеко не вся. Потому что это было бы слишком просто. На самом деле, по наивной реконструкции Долоты, интрига дела была куда сложней. Примерно следующей. Не «новые» вытеснили, победили «старых», а «старые»... победили «новых». По сути. «Победили» тем, что... слили им власть. Демонстративно, едва ли не театрально, но — слили... Для пущего эффек­ ту, на прощание, напоследок, громко хлопнув дверью. Театральной дверью театраль­ ного путча. Здесь время самое задуматься: «зачем?» Вот это самое интересное во всей истории. Потому что формально «старые» имели в миллион раз, наверное, боль­ ший ресурс выживаемости. Все было на их стороне. Да им стоило лишь пальцем пошевелить, и камня на камне не осталось бы от Дома белого и окрестностей его! Но... они ушли... Что по этому поводу предположить можно? А может, тайна это? Мирозданья. Таинство, необъяснимое здравым смыслом. По аналогии с отделени­ ями реанимации, в которых иногда больные, даже с тяжелейшими повреждениями, вопреки всему выживают, тогда как их, казалось бы, во много раз менее травмиро­ ванные соседи по боксу в какой-то момент неожиданно «скисают» и, невзирая на титанические усилия врачей, уже не возвращаются. Оттуда. АНДРЕЙ УГЛИЦКИХ АНГЕЛ ЗА ЛЕВЫМ ПЛЕЧОМ