Сибирские огни, № 12, 2010

АНДРЕИ УГЛИЦКИХ ¿¿Ша. АНГЕЛ ЗА ЛЕВЫМ ПЛЕЧОМ чаяли во власти, мечтали бы платить налоги, радовались бы, как дети, возможности заплатить двойной оброк или отдать еще один тяжкий тягловый сбор. Наоборот, Долота полагал, что нет на планете этой ни одного жителя, который бы не мечтал хотя бы разочек единственный прижучить, обвести вокруг пальца всех этих ненавис­ тных мытарей, налоговиков, сборщиков податей. Хоть на рубль, на лишний киловатт электроэнергии, на самородочек один, пусть малюсенький, припрятанный за голени­ ще сапога старательского, но — выгадать, нагреть! Власти ответно платили народу той же монетой, считая население хитрожопым, норовящим все время отвертеться, улизнуть от своих налоговых и иных обязательств и обязанностей. С третьей сторо­ ны, обыкновенное законопослушное население, к чести своей, ругая и даже понося власти, в то же время никогда не стремится низвергнуть их, прекрасно понимая, что любое безвластие в миллионы раз хуже самой плохой, самой страшной, даже тирани­ ческой власти. Иными словами, власти не любят народ, народ ненавидит власти. При этом они не могут обойтись друг без друга: налоги, собираемые с населения, основ­ ной финансовый источник властного существования, а народ согласен терпеть иро­ дов до последней возможности ради хоть какой-то гарантии организованности и пред­ сказуемости текущей жизни, ради иллюзии, пусть, но спокойствия. Так уж устроена жизнь эта скотская. Лишь иногда, крайне редко, неистовые противоположности вдруг становятся одним целым, закадычные враги и заклятые друзья мирятся, становясь едва ли не братьями. Происходит это в тех редчайших случаях, когда интересы и тех, и других совпадают, как это произошло, к примеру, в августе девяносто первого, когда Долота единственный в жизни раз буквально на себе прочувствовал, ощутил, что это за зверь такой редкий — единение власти с народом... Утром девятнадцатого августа 91-го года Долота, как всегда, шел на работу. Еще на дальних подходах к Ленинскому проспекту услышал он издалека, где-то там, за домами, заслонявшими от него эту городскую транспортную артерию, тя­ желый грохот, гул. Казалось, что одновременно бьют в сотни, тысячи огромных барабанов, там-тамов. Земля дрожала под ногами, словно чем-то напуганное жи­ вотное. Постепенно тревога земли передалась и Долоте. Выйдя из-за домов, уви­ дел он нечто странное, необычное, никогда ни виданное ранее, настолько странное и необычное, что поначалу даже не верилось глазам. По Ленинскому, насколько хватало глаз, ползла многокилометровая и смрадная диковинная гусеница. Окутан­ ная сине-черной дымкой выхлопных газов, увенчанная торчащими над люками по- луфигурками в черных комбинезонах и ребристых шлемофонах, она состояла из танков и БМП. Ревя дизелями, невиданное доселе «насекомое» направлялось в сто­ рону центра города. Привлеченные шумом и невиданным зрелищем, к обочине сте­ кались недоумевающие люди. «Война?» — первое, что мелькнуло тогда в голове Николая Петровича. Поко­ лебавшись минуту-другую, он решился, шагнул на встречку и подошел к стояще­ му неподалеку командирскому «уазику». Возле него курили несколько офицеров в дождевиках (с утра шел дождь), внимательно отслеживая прохождение колонны. Долота обратился к одному из них: — Что случилось? Офицер с недоверием, как показалось, окинул его взглядом и нехотя сквозь зубы процедил: — Следуйте дальше, гражданин. Не видите, учения идут... Неожиданно ожила рация, и Долота стал свидетелем, примерно, следующего разговора: «Третий, третий, бля, ты чо, оглох?.. Так... Фуй с ним!.. Что мешает?.. Столкни на обочину!.. Чем-чем, жопой своей, бля! Конечно же, танком!.. Порви им целку... Чо?.. Повтори, глядь, ни фуя не слышно!.. Так... Фули тебя учить, ты чо, сам не знаешь?.. Добре... График, график, держи!.. Головой ответишь!.. И тебя...» — Какие же могут быть учения в центре Москвы, товарищ майор? — Гражданин, больше повторять не буду. Следуйте своей дорогой... Улучив момент, когда одна из боевых машин замешкалась, немного притор­ мозив, Долота прошмыгнул на другую сторону проспекта и почти бегом припустил к Республиканской детской клинической больнице, в которой тогда работал.