Сибирские огни, № 12, 2010

недосказанность и тайна... Со временем Долота даже придумал для себя, от бес­ силия придумать что-нибудь иное, некую самооправдательную, звучащую почти кощунственно для стороннего человека, ничего не смыслящего в медицине вооб­ ще и в медицине критических состояний в частности, «философскую» формулку, используемую им в таких вот необъяснимых случаях: «стало быть, время пришло». В ординаторскую вошел Никишин. Никишин являлся блестящим интуитивистом, что вообще-то не редкость для реаниматологов, ибо у многих представителей этой элитной врачебной специаль­ ности обострены, отменно развиты, наряду с прочими, именно «предугадатель- ные», почти провидческие способности. Но даже на фоне таких врачей Никишин выгодно выделялся. К тому же, Владимир Викторович отменно умел держать себя в руках (за время, проведенное на Территории, Долота ни разу не слышал, чтобы он повысил голос, позволил себе хотя бы раз сорваться, вспылить) и вообще здоро­ во «держал линию». С понятием «держать линию» столкнулся впервые Долота не в реанимации даже, < а у военных. Один из знакомых, кстати, военврач, в разговоре с Николаем Петрови- ч чем, характеризуя кого-то из своих начальников, обмолвился как-то, что, мол, «му- < жик нормальный — держит линию». Долота тогда поинтересовался у приятеля, что значит «держать линию»? И получил следующие разъяснения. «Держать линию» — означает никогда, ни при каких обстоятельствах не сдавать своих подчиненных. К примеру, начальник дает команду. Подчиненный исполняет приказ. Если впоследствии подчиненный тот подвергается тем или иным проявлениям обструкции, так или иначе связанной с выполненным тем приказом, равно как и обстоятельствами и послед­ ствиями исполнения такового, начальник не прячется за спину подчиненного, а берет ) вину на себя. Даже если это объективно может нанести вред ему самому. Даже если то, что он приказал тогда подчиненному, не слышал больше никто, и он (начальник) мог бы отказаться от слов своих. В армии командиров, которые «держат линию», любят как родных, берегут в бою, служить под их началом стремятся... Вольно или невольно Долота вообще с некоторых пор рассматривал всех на свете начальников, руководителей, именно через призму способности их или же, наоборот, неспособности держать эту самую трудную на свете «линию». Долота помнил, как Владимир Викторович не раз и не два выручал его, особенно на раннем этапе, когда Николай Петрович только-только осваивал новый, сложный, изобилую­ щий подводными камнями и мелями, фарватер Территории, совершая при этом пусть не критические, но ошибки. И он, Долота, ответно по человечески был благодарен за все Главному Копьеносцу. Вспомнив об ошибках своих, от которых, увы, не застрахован никто (не ошиба­ ется тот, кто ничего не делает), Долота мысленным взором окинул всю врачебную жизнь свою. Вспомнил того первого, которого потерял еще двадцать пять лет назад, совсем сопляком, когда пришел работать в первую в своей жизни детскую больницу на окраине Харькова, а также тех, с неизлечимым наследственным заболеванием, ко­ торые гасли и гасли на руках его в дальнейшем в отделении муковисцидоза, потом— всех, кто ушел на глазах и при непосредственном его «участии» за последние семь лет, и испытал в который уже раз некое чувство вины перед ушедшими. Потому что каждый врач знает о своих ошибках и просчетах гораздо больше того, что известно о них прочим. Кроме того, по счастью (известно это каждому, наверное, врачу), не все ошибки медиков покоятся, что называется, в земле, по меткому выражению того же харьковского Мишнева. Конечно, можно что-то попытаться объяснить родителям ребенка, сослаться на непредвиденное стечение обстоятельств, можно соотносить­ ся с результатами лечения подобных состояний и заболеваний в лучших мировых клиниках и обманывать себя тем, что у тебя они тоже приличные, во всяком слу­ чае, не хуже, а по ряду позиций, возможно, даже еще и покруче будут, нежели у остальных, можно резонно бубнить о том, что это вообще никто не умел и не умеет лечить — но себя-то ведь не обманешь! Понятно, если больной «ушел», стало быть, есть некто, чьи действия или, наоборот, бездействие, пускай не напрямую, лишь опосредованно, возможно даже через третьи чьи-нибудь руки, но способствовали, получается, случившемуся. Не помогли уж, во всяком случае, это точно. АНДРЕИ УГЛИЦКИХ АНГЕЛ ЗА ЛЕВЫМ ПЛЕЧОМ