Сибирские огни, № 12, 2010

АНДРЕИ УГЛИЦКИХ АНГЕЛ ЗА ЛЕВЫМ ПЛЕЧОМ Цветовой показатель... СОЭ... Так, биохимия... Где? Не вижу! (Перевернул стра­ ницу). Вот, нашел... Общий белок (низковат, собака)... Альбумин... Билирубин... Холестерин (снизился, немного, но снизился)... УЗИ... Моторика ослаблена, ко­ нечно, но она есть, это главное... Да, выходило так, что действительно Петров взял, взял-таки, энтеральное питание! Сейчас важно было не обольщаться, потому что такое бывало, и уже не раз, когда вроде бы вот так же была подвижка, точнее, нача­ ло ее, а потом... Хорошо, хорошо, Борислава Абрамовна, согласен, больше ни слова... Только общий вывод, только основное: аккуратно продолжать начатое, осторожно, понем­ ногу, по чуть-чуть увеличивая объемы «Нутризона» на фоне продолжающегося парентерального введения растворов кристаллических аминокислот, жировой эмуль­ сии, глюкозы и витаминов. Главное сейчас— не «сглазить» и не «размыть» наметив­ шуюся тенденцию, положительную динамику. Что будет дальше — не загадывать! Что будет, то и будет... Долота представил себе Петрова, лежащего там, в третьем, на специальной реанимационной кровати, утыканного спасительными копьями кате­ теров и увешанного силиконовыми хоботами зондов и дренажных трубок, вспомнил иконки, расположенные в изголовье его, и мысленно перекрестил мальчика. Как положено, троекратно. Если бы Долоту спросили, любит ли он своих больных, он или промолчал бы, или отмахнулся (мол, на идиотские — не отвечаем). Ибо это примерно то же, что спросить у завзятого театрала, любит ли он театр? Ответ-то уж больно очевиден: конечно, любит, что спрашивать-то об очевидном! Но если бы Николая Петровича спросили, как он относится к своим пациентам, Долота, не кривя душой, ответил бы, что он их уважает. Уважает за то, что они уже пережили, и за то, что им еще предстоит пережить. Если они вообще смогут пережить все то, что им предстоит, учитывая уязвимый возраст, состояние реактивности и прочее. С другой стороны, он отнюдь не считал их героями, как считают героями моря­ ков сильно поврежденного в бою корабля, к примеру. Тех, во всяком случае, кто сознательно борется за свой тонущий эсминец, кто, отчетливо представляя всю степень опасности для собственной жизни и личного здоровья, заводит, стоя по пояс в ледяной воде, свинцовый пластырь на образовавшуюся в борту пробоину или же руками голыми затыкает пробитые осколками, раскаленные докрасна паро­ проводы, превозмогая нечеловеческую боль, но держит, понимая, что в против­ ном случае машины могут совсем встать, и тогда потерявший ход корабль станет еще более привлекательной мишенью для вражеских снарядов и авиабомб. Нет, пациенты реанимационных отделений никогда не совершали и не могли, по опреде­ лению, совершать подобных сознательных поступков, ибо были они либо совсем без сознания, либо сознание их было спутанным, неадекватным. По причине комы или действия «загружающих» седативных препаратов, или обезболивающих, они вообще примерно девять десятых отпущенного им реанимационного времени от­ сутствовали при собственном лечении. За них дышали, если надо, им, если необхо­ димо, стимулировали сердечную деятельность, равно как и корректировали работу других жизненно важных органов и систем, их переворачивали, за ними ухаживали, их мыли и «отмывали», за них принимали решения... Но даже то малое, чем могли они «пособить» врачам, пребывая в столь незавидном положении, в отсутствие соб­ ственного сознания, генуинной силой природы своей, живучестью, адекватностью ответа на проводимое лечение, ответа, пускай и не на самом высшем, корковом, но хотя бы возможном для них сейчас вегетативном, стволовом уровне, — все это вызывало у Долоты уважение. Уважение к самой природе человеческой. Как тако­ вой. Ее сложнейшей, саморегулирующейся организации, такой совершенной и, од­ новременно, чрезвычайно уязвимой. Однако Долота так и не мог понять, возможно, главного, объяснить себе: поче­ му одни больные, даже при повреждениях, явно не совместимых с жизнью, выжива­ ют, а другие — получившие куда более «легкие», относительно первых, травмы и увечья, в одночасье, в ситуации, когда, кажется, «ничто не предвещает», внезапно, на глазах буквально, «скисают» и, несмотря на все дальнейшие титанические уси­ лия медицинского персонала, уже не возвращаются. Была в этом какая-то высшая