Сибирские огни, № 12, 2010

Вот один из образчиков. Пьет Юрий с некой Ирой на берегу реки вино. Его спут­ ница отошла в прибрежный лесок по есте­ ственной надобности. «Вскоре из-за дере­ ва, куда она удалилась, раздалось характер­ ное шипение струи. “У нас есть девочка одна... — говорила она потом, на ходу по­ правляя юбку. — Ирка, говорит, хочешь ис­ пытать оргазм? Возьми, говорит, крепись, крепись, а потом, когда моча ударит по ушам и будет невмоготу — вот тогда беги в туалет и тогда получишь несравнимое удоволь­ ствие!”» И такого рода, с позволения сказать, художественных деталей в романе можно встретить немало. Чем дальше читаешь о половых приклю­ чениях героя, тем сильнее они напоминают бахвальство завзятого бабника-трепача, в котором на грамм правды кило беззастен­ чивого вранья, и тем больше возникает воп­ росов. Ну, прежде всего — «за что нас только бабы балуют» (А. Вознесенский), чего ради с такой превеликой охотой они штабелями ложатся под героя романа, делая его иной раз даже невольным жиголо, который и рад бы, да не может в силу доброты и воспита­ ния отказать милым дамам. Чем так замеча­ телен Медведев, чем сражает он наповал противоположный пол не хуже кота-баюна? Вопрос тем более правомерен, что даже внешне Юрия представить весьма затрудни­ тельно, поскольку его портрет в романе встречается всего раз, да и тот опосредован и весьма приблизителен. «Очередная вешал­ ка» Медведева так описывает его: «— Я вижу мужчину лет двадцати пяти, довольно высокого, с хорошей фигу­ рой, кому-то он покажется красавцем, но кто-то в первую очередь обратит внимание на крупный нос и толстые губы. У него кра­ сивые волосы и хорошая улыбка, но улыба­ ется он редко, потому что постоянно чем- то озабочен. Иногда хочется прислониться к его широкому плечу и забыть обо всем, а иной раз так и врезала бы по этим голли­ вудским зубам». Нет, конечно, имеется у Медведева кое- что за душой и помимо «голливудских зу­ бов». Он умный разносторонне способный человек, в том числе и в плане дамского обольщения. При этом его едва ли можно назвать целеустремленным альфонсом. Все у него получается как бы само собой, спон­ танно. И скорей «из любви к искусству», чем из какой-то корысти. Всё так, но все же вра­ зумительного ответа на вопрос, чем прима­ нивает Медведев к себе женщин «всех мас­ тей и волостей», почему все «как-то сразу проникались к нему», а «он действительно чувствовал себя единственным на земле, Адамом, обязанным помочь на земле всем, но не каждой», я не получил. Любвеобильность, вернее гипертрофи­ рованная сексуальная озабоченность главно­ го героя тоже вызывает вопросы. Не пото­ му, что, говоря словами чеховского персона­ жа, «этого не может быть, потому что этого не может быть никогда». Люди, понятно, встречаются всякие. Вопрос в том, насколь­ ко такой «переизбыток» согласуется с общей художественной картиной. И вообще, какую цель преследовал автор, нагромождая торо­ сы сексуальных сцен и эпизодов, загоражи­ вая ими подчас целые периоды жизни Мед­ ведева (например, о трех годах его армейс­ кой службы автору хватило одной скупой фразы-сообщения)? Один из персонажей романа Юрий Смирнов любвеобильность Медведева объясняет его характером: «...у тебя харак­ тер такой, что ты не можешь остановиться, а потому ты и несчастный, Юра». Медведев согласен с этим, отчего ему иной раз «ста­ новилось жалко себя до слез». Герой его оче­ редного произведения — авантюрист —- тоже «в конце концов умирал от этого: от невозможности остановиться, выбрать, при­ нять решение, отказаться от себя, своей сути». Вот эта «невозможность остановиться, выбрать» сыграла злую шутку не только с главным героем «Наследника», но и с его автором. Иначе как объяснить «эротичес­ кое» засилье, отодвигающее все остальное в жизни Медведева на задний план? В определенной мере эротическая со­ ставляющая помогает раскрытию характера Медведева, отражает и подчеркивает его внутреннюю неустойчивость и аморфность. Можно рассматривать эротические эпизо­ ды и в качестве своего рода аргументов, под­ тверждающих, что отношения с женщинами (как, впрочем, и жизнь вообще) для Юрия Петровича — бесконечная игра, в результа­ те которой он «слишком оторвался от... дома, от простых вещей и понятий, попытал­ ся выдумать себя и собственную миссию — Игрока, Магистра, Предтечи». Но зачем же столько аргументов, похожих друг на друга, как горох в стручке? Да и роман — не судеб­ ное заседание, где от количества имеющихся доказательств зависит точность и объектив­ ность судейского решения. То есть, возвра­ щаясь к нашим баранам, в романе Никифо­ рова налицо отсутствие элементарного от­ бора, приведшее к тому, что эротическая составляющая в ущерб всем остальным раз­ дулась без надобности до невозможности, став, по существу, основной канвой произ­ ведения. При этом о научно-производствен­ ных, скажем, буднях Медведева (работа в порту, на кафедре, научные симпозиумы и т. п.), читать гораздо интереснее. Видно, что автор и материалом прекрасно владеет, и способен его убедительно подать.