Сибирские огни, № 12, 2010

тических теоретиков, показать всем «кто в доме хозяин», то есть реализовать, ис­ пользовать ситуацию в своих «узковедомственных» интересах. Лишь он один в этих предложенных ему обстоятельствах наделен необходимым для выживания уровнем организации и консолидации, чувствуя себя во времена мутные, годины смутные, как рыба в воде. Отсюда и эволюционная неизбежность трех стадий «демократической» метаморфозы в России: интеллигентский кухонный треп, раз­ вал и связанный с ним бардак, и, наконец, криминальный беспредел. Что, соб­ ственно, и требовалось доказать. Так вот, тогда, несколько лет назад, казалось наивному Долоте, что он уже все прошел, все пережил, в ходе «перестройки» и последовавшего за ней. К примеру, эпоху мародерства, когда разворовывалось буквально все, начиная с газет, разло­ женных по почтовым подъездным ящикам (с тех пор Долота не выписывает газет с почтовой доставкой), до ракетных тягачей. Было и такое. В один из таких вот «демок­ ратических» дней, следуя на службу, Долота заприметил возле одного из студенчес­ ких общежитий армейский тягач. В советские времена возили на них длинные строй­ ные туши грозных баллистических ракет во время военных парадов на Красной пло­ щади. И вот такой точно ни с того, ни с сего вдруг объявился в районе «Юго-Запад­ ной» в середине девяностых. Машина, конечно, была не новая, но вполне сохранная. Во всяком случае, на ходу. Увидев это чудо вблизи, Долота долго любовался ее спо­ койной мощью и красивыми обводами корпуса. Глаз не мог оторвать: приземистая «очковая» «голова» с двумя отдельными кабинами, гигантские колеса, корпус с на­ несенной камуфляжной раскраской, прочные заклепки, мощные мосты — все про­ извело на него совершенно фантастическое впечатление. Секретная техника, поче­ му-то никем не охраняемая, бесхозная... Самое удивительное, что никого это тогда не взволновало. Долота напрасно звонил в райисполком (они еще были, как ни стран­ но), в милицию — все зряшно, никого каким-то там ракетным тягачом на площадке общежития московского института, что в пяти минутах ходьбы от станции метро «Юго-Западная», удивить в те времена было невозможно. Да что тягач, в те времена области целые и даже отдельные государства «бесхозными» оставались (бери — не хочу!). Успокоиться бы и Долоте на том, не обращать внимания. Но что-то не позво­ ляло ему так поступить. Почему-то больно было видеть динамичные приметы, сле­ ды деятельности мародеров. Противно наблюдать, как усилиями их постепенно схо­ дит на нет мо 1 у чее тело оборонного мастодонта, этого памятника советскому сред­ нему машиностроению. Как потрошится оно, разбирается на гаечки, шайбочки, отдельные кишочки и шмоточки, разматывается, расползается по окрестностям. Мародеры орудовали, как грифы, разбрасывая вокруг мертвого выпотрошенные внутренности, «чморили» жертву, как муравьи гусеницу. Поначалу исчезли стекла, ручки, брезент чехлов, покрышки. Потом стали откручивать колеса, потом заживо обдирать обшивку корпуса. Видимо, сдавали на металл. В такой махине наверняка было много цветного. То, что осталось в итоге, представляло собой страшное зрели­ ще: череп кабины с зияющими глазницами, препарированная болгарками, разъятая грудная клетка с торчащими, как пики, черными ребрами корпусных шпангоутов, устремленными в небо, перебитый в нескольких местах позвоночник. Именно тогда, а совсем не в девяносто первом, стало Долоте окончательно и бесповоротно ясно, что Советский Союз, государство, в котором он родился, жил, стал врачом, женился и развелся, и снова женился, страна, в которой появился на свет сын его, этот конти­ нент, эпоха, явление истории, умерли, приказали долго жить. Приказав остающимся жить долго... А потом и скелет исчез куда-то. Размылся дождями, развеялся ветрами. Как некогда «союз нерушимый». Словно бы и не было никогда... Так вот, казалось Долоте, что он уже все видел в жизни этой, постперестроеч- ной. И почтовых мародеров, и автомобильных потрошителей-«трупоедов». Да и трупы людей, замерзших за ночь, по утрам лежащие возле метро, которые никто не спешил убирать, увозить, — тоже видеть доводилось. Раза два-три. Скрюченные людские тела, до которых никому не было дела: ни понурой толпе, проходящей бук­ вально в двух шагах от них и понуро вливающейся в разъятый зев «Юго-Западной», ни брошенным на произвол судьбы пенсионерам-индивидуалам, продающим тут же, не отходя от кассы, как говорится, свой незатейливый розничный товарец — АНДРЕЙ УГЛИЦКИХ АНГЕЛ ЗА ЛЕВЫМ ПЛЕЧОМ