Сибирские огни, № 12, 2010

— Едем, — ответил тоболяк, не задавая пока вопросов: откуда да почему в дев­ ственной сибирской стороне, почти на самом краешке России, место такое — Патмос. Пока важнее всего — самому увидеть. И когда мы подъехали к монастырю и гость увидел узкий мостик, провисший над шумящей рекой и будто спасительно уцепив­ шийся в камень острова, Аркадий, не оглядываясь, обронил: — Понятно, почему мы не миновали этого места. На подворье женского монастыря мы и не просились даже. Там было разме­ ренно-тихо, изредка появлялась во дворе темнорясная послушница, переходя из од­ ного домика в другой — монастырская работа — дело постепенное. Зато туристы, коих было немало, еще пять минут назад громко перекликавшиеся на стоянке машин, видя их тихую работу, здесь, на спуске к мостику, приглушали свои голоса. Во весь голос здесь разговаривала только Катунь! Сам остров и монастырская обитель на нем описаны неоднократно, а уж фотогра­ фии возрожденного на излете века монастыря обошли многие издания и путеводители. Я же хочу выделить одну особенность: на Патмос Катунский в любое время валом нава­ ливается людской поток, но люди прибывают сюда не паломнически — ножками, а в основном они упакованы, как консервы, в заморскую жесть автомобилей. То есть — автопаломничество это — оно не православное по духу своему, оно порождено иной религией — туризмом, что само по себе воспринимается как здравое желание побольше увидеть, узнать. А уж на какой лад кто и как увиденное осмыслит — тут всякому своя воля. Что же до меня, то я воспринимаю Патмос на Катуни как обретенье отцом Мака­ рием Божьего дара. Патмос Эгейский — средоточие мирового православного монаше­ ства. У святой горы нашли там твердь для стояния православного более трех сотен часо­ вен. А островок по площади всего-то менее сорока гектар. Наш Патмос в сорок раз мень­ ше, но избирая его для своего келейного пребывания о. Макарий как раз достигал цели: мала обитель, но здесь не растекайся отвлекающими помыслами, здесь сосредоточение в самом себе, приуготовление к беседе с Всевышним и сама беседа... Место для таких возвышенных собеседований архимандрит нашел не на укром­ ной поляне, а разместил свой ларец православия, свою обитель Веры на самом стрежне живокипящей бирюзы — Катунь со всей силой страсти своей речной при­ падает к основе каменной скалы — припадет и отпрянет, припадет и отструится от тверди серебристо-шелковистых шиферных сланцев, поставленных и посередине реки и по ближнему обережью на голову — вертикально, будто бы являя евангелический том мироустройства, который еще по всяк день читать да перечитывать! ...Возвратившись из той поездки, каждый день которой был словно горошина гранатовая, нанизанная на единую нитку недели, я стал ворошить свои книги — слово «Патмос» покоя не давало. Выручила энциклопедия Южакова, дотянулся до нужного тома. Главное, что узнал: остров в давние времена был местом ссылки греков. Сколько их теперь живет на острове — бог весть, но был среди прочих ссыль­ ных в начальные века православия один особенный. Это апостол Иоанн. И это на Патмосе, а не где-нибудь, написал он Апокалипсис. Вот и вспомнил я Патмос на Кату­ ни, где книга о последних временах, разумеется, была читана не однова. Но думал ли основатель обители о том, что бесовские силы в образе Гидростроя апокалиптически нависнут над Катунью, угрожая всему, что разместится выше и ниже плотины? Не * * В свое время, годах в 70-х, знавал я на Чуйском тракте водителей из шоферской династии Поповых, которые, не лихача на сложной Дороге, выезжали со двора «СовавтоБийск» спозаранку, а поздним вечером укладывались на ночлег в Ташанте. И все это достигалось не на скоростных иномарках, а на обыденных ЗИЛах! Что же говорить о сегодняшних легкобегучих «японках» и «шведках». Мы, распрощавшись с Чемалом, к полудню легко достигли намеченной точки Чуйской стрелки — невысо­ кой плоской сопочки, откуда отлично видны мутно-белесые струи Чуй и зелень Ка- тунского потока там, где они бегут сотни метров, словно договариваясь — обняться им или течь дальше так же — отдельноцветно. Однако же русло каменистое прими­ ряет уросливых сестер, и Чуя покорно приобретает цвет более могучей сестры, ста­ новясь неразличимой частью Катуни. Место слияния неповторимо по распахнутос­ ти долин, на бортах которых по террасам, будто по полочкам, разложены все этапы жизни этих двух рек: от ледниковых полноводий до последующих спадов водного обилия, когда огромное озеро, покрывавшее Чуйскую степь, прорвало природную ледниковую преграду и разом, на едином вздохе ушло долиной Катуни на север. АЛЕКСАНДР РОДИОНОВ ОТ СУДЬБЫ ДО СУДЬБЫ