Сибирские огни, № 12, 2010

зила, в буром мундире с потускневшим позументом, вытертых на коленях лосинах и высоких ботфортах с отворотами. Он, не спеша, подошел. Мундир на груди был в пятнах соуса и жира. — Ну, что там у вас? Рыба, что ль? Проезжайте. Леонид Георгиевич уныло смотрел вокруг. Значит, все правда. Никаких сотовых телефонов, асфальта и рейсовых автобусов. Он действительно очутился в каком-то другом мире, совершенно ничего не зная ни о нем, ни об этом городе, ни о его жителях. Возчик остановил лошадь на рыночной площади: — Слезайте, господин комедиант, приехали. Платы за проезд с вас не беру, наде­ юсь, и ваше представление смогу посмотреть бесплатно? Возчик подмигнул Леониду Георгиевичу и принялся разгружать телегу. Почему он назвал меня комедиантом, подумал Леонид Георгиевич, из-за одеж­ ды? Его серый костюм, светло-голубая рубашка и финские лакированные туфли действительно бросались в глаза, отличаясь от домотканых курток и вычурных кам­ золов с кружевами, не говоря уже о сыромятных изделиях местных ремесленников, может быть, и удобных для ног, но неуклюжих и грубых. Если так, то почему бы ему не попробовать изобразить из себя артиста, это даст возможность заработать немного денег и, может быть, познакомиться с нужными людьми. Пантомимой и танцем Леонид Георгиевич не владел. Какие еще варианты? Только пение... Леонид Георгиевич вокальные свои способности не считал удов­ летворительными, но сейчас они не были важны. Попрошайки в метро — тоже не артисты оперного театра, тут нужен репертуар, что-то жалостливое и давящее на чувства, слезливое и сентиментальное. А главное — чтобы понятно было всем, о чем песня. Леонид Георгиевич дошел до края площади, где углом сходились харчевня и лавка галантерейного товара, взгромоздился на какую-то каменную приступку и заорал во всю глотку первое, что пришло в голову: — Уважаемая публика! Только один концерт комедианта императорского теат­ ра! Необыкновенные песни, которых вы никогда не слышали и уже не услышите, если не поспешите! Цена билета невелика: кто сколько сможет! Представление— как для простого народа, так и для знатных господ! На его крик начал собираться народ. Люди с любопытством разглядывали кос­ тюм и обсуждали его фасон. Пора, решился Леонид Георгиевич и затянул романс «Гори, гори, моя звезда». Пел он с цыганским надрывом, с болью и страданием, слегка перевирая мело­ дию, которую все равно здесь никто не знал... Песня понравилась. Людей скаплива­ лось все больше, они хлопали и вели себя примерно так же, как во сне про Кукловода. Леонид Георгиевич почувствовал себя свободнее: — А сейчас баллада о безответной любви и несчастном влюбленном, так и не добившимся взаимности. О цветах и безумных поступках! Он вдохнул полную грудь воздуха и начал: Жил был художник один, Много он бед перенес... К его ногам, звеня, упала маленькая монетка. Леонид Георгиевич поклонился в знак благодарности. Но в его жизни была Песня безумная роз!.. Войдя в ритм, он начал притопывать ногой: Миллион, миллион, миллион алых роз Из окна, из окна, из окна видишь ты... Толпа зачарованно слушала грустную историю о художнике, глаза их смотрели наивно и доверчиво, губы беззвучно шептали, повторяя про себя слова песни... Закончив концерт исполнением «Лучины», Леонид Георгиевич отдышался. К нему подходили, хлопали по плечу, хвалили и совали монетки, в общем, выступле­ АЛЕКСАНДР ГОЛУБЕВ Щ ЗА ЧЕРНОЙ ПУСТОШЬЮ