Сибирские огни, № 8, 2010

Игрушки в дом-интернат повезли накануне Дня ребенка. Автостопом. Игру­ шек набралось множество. Шесть человек, считая нас двоих, разбились на пары. У каждого — рюкзак, набитый пластмассовыми паровозами, машинами, кораблями, плюшевыми мишками, жирафами, обезьянами... У меня и АК, кроме рюкзаков, еще и два двадцатилитровых пакета с игрушками. Еще розовый мягкий заяц размером с АК. Она пряталась за зайца. Я «стопил» автомобили с попутчиком-зайцем. Водители, узнав, куда мы направляемся и зачем, извинялись, что не могут довез­ ти нас до самого Тунгусово. «Ребят, времени нет, а то бы...» «И на том спасибо». «Удачи!» «Счастливого пути...» Умственно-отсталые дети — все равно дети. Они оказались много добрее и менее капризными, чем их «нормальные» сверстники. Но и гораздо непосредствен­ нее. «Разреши, поцелую тебя? — просил 15-летний Дима АК. — Будешь моей же­ ной? Хочу, чтобы ты стала моей женой. Хочу спать с тобой». Среди приехавших ребят были музыканты. Они устроили концерт для детей. Дети прыгали, трясли руками, дергали ногами — танцевали. Лица их жестоко иска­ жены болезнями. Однако радость их искренняя, нежная— никакой фальши. Сенти­ ментальный гитарист потом прятал свои слезы на кухне. Когда мы уезжали, воспитатели набивали наши пустые рюкзаки благодарнос­ тями... Первое время АК опасалась рассказывать мне о своем прошлом. Но, поняв, что отношусь к ее прошлому, как к собственному сну — проснулся и уже не воспринимаю серьезно, — расслабилась. Рассказывала обычно — когда мы ехали в общественном транспорте. Троллейбус сосал кровь-электричество из толстых проводов. Высоко подбрасывал пассажиров, подскакивая на «лежачих полицейс­ ких». АК старалась подбирать слова поточнее, чтобы передать самый нерв про­ шлых событий. Рассказывала и о нашем общем прошлом. Как она его понимала. «В первые дни ревновала тебя к себе. Боялась, что лишусь разума от счастья, и неразумная “я” украдет тебя у меня адекватной... Думала, что будешь смеяться над моим псевдонимом. Посчитаешь его слишком пафосным. Даже ком в горле встал, когда назвала свой псевдоним... Понимаешь, я любила по-настоящему. Моя вина, что эта любовь закончилась. Умерла. Рассказывала тебе... Потом искала любовь. Но натыкалась на мусор. Копалась в мусоре, сама того не осознавая. Тоже рассказывала... Ты смыл с меня всю грязь. Наши отношения очистили меня. Ты очень сильный — внутренне. Похож на того, которого любила, — внешне». Мы плыли в кровати по нашей Вселенной. Вселенная переливалась миллиарда­ ми галактик, биллионами звезд. Я опустил руку во Вселенную и болтал ею. В сторо­ ны разбегался звездный планктон. Зачаровывающая картина. «Потому, что ты похож на того, которого любила, — продолжала АК, — первая заговорила с тобой. Настойчиво заговорила. Дальше внешнее сходство не имело особого значения. Что внутри, вот...» — она не закончила фразу словами. Закончила ее прикосновениями под одежду. Кровать плыла и плыла по Вселенной. Какое тече­ ние управляло кроватью? Может, течение времени?.. Да, и мы почти не употребляли алкоголь. Зачем, если опьяняли друг друга со­ бой. Выпивали лишь в компаниях. На компанейские пьянки АК наряжалась так, что алкогольные туманы только мешали наслаждаться ее видом. Но обязательно нахо­ дился кто-то, кто разболтанным, расшатавшимся голосом произносил тосты: «Надо выпить за...» «Просто обязаны все собравшиеся поднять бокалы за...» «Ну-у за...» Редко курили ганджу. Только в компаниях. По настоянию компании: АЛЕКСАНДР РЫБИН РАЗЛОЖЕННЫЕ ГОРОДА