Сибирские огни, № 8, 2010

дам и подворотням нашего города, разбрасывала шприцы на детских площадках и обворовывала родителей и друзей, чтобы достать дозу. Мы старались быть нарко­ снобами, почти не употребляли «тяжелые» наркотики и, набив патрон папиросы марихуаной, выбирали еще незнакомые направления в понимании жизни. Деньги на наркотики зарабатывали самостоятельно. Меня взяли в штат районной газеты, а мой друг второй год работал санитаром на «скорой помощи». Марихуана не при­ сутствовала в каждом дне. Но два-три раза в неделю появлялась. — Значит, если стать горняками, то можно пробурить время, найти его полез­ ные ископаемые... Черт, нафиг бурение! Молено же найти пещеры времени, где живут летучие мыши и сохранились рисунки, сделанные первобытными людьми. Или во­ обще пещеры, где мумии древних правителей, — мысль уже развивал кто-то дру­ гой из компании. Карлос Кастанеда помогал в осмыслении нарко-йгеер. Дон Хуан, невидимо при­ сутствовавший в каждом йеер, напоминал содержание недавно прочитанных глав из Кастанеды. Канабиоиды распарывали швы реальности, и становились видимыми магические силы, управляющие реальностью. Новые знания неизменно вызывали голод, обычный голод— хотелось есть, и под утро корявая ветка сушняка застревала в горле. И заходя в гости к одному из участников вчерашнего йгеер, обязательно слышал вопрос: «Чё будешь есть?» Я и Влад, мы много читали. Невероятно много. Влад читал даже больше, чем я. Пожалуй, только в изучении политических идей и истории радикальных организаций я опережал его. Книги брали в библиотеках, у иногородних друзей и знакомых, но чаще всего ездили за ними в Москву. Книжные магазины и развалы нашего города все же были скудны. Классиков и кого-то из очень модных современных авторов — например, Сорокина— там еще можно было найти. Но, допустим, Проханов или только начав­ ший публиковаться в России Чак Паланик были невозможны. После трех-четырех раз, услышав от разных продавцов одну и ту же сокрушительную фразу «У нас такого не бывает», тебя окончательно покидало желание посещать местные книж­ ные магазины и развалы. Тот же Кастанеда появился как подарок одного из московских друзей Влада. В столице книжный развал — в Олимпийском, там вскипал разум привередли­ вых читателей. То был книжный Вавилон и читательская Мекка. И к благородным и не очень обложкам тянулись наперегонки тонкие пальцы, украшенные неотрази­ мым маникюром, и пальцы мозолистые и грубые, с черной каймой под ногтями. Суета жадно читающих глаз. Ухищрения, приправленные словом «извините», чтобы пробраться к прилавку. Кожаные куртки терлись о старые армейские шинели. Дешевые книги мы покупали, а дорогие — крали. Схема кражи проста: один брал нужную книгу, другой с противоположного конца прилавка отвлекал продавца галопом вопросов, первый пятился назад, за спины покупателей, растворялся в их мельтешении. Выйдя из Олимпийского, мы раскрывали рюкзаки и подводили ба­ ланс. Сидя на асфальте, доставали из рюкзаков купленное и наворованное. Раскры­ вали наугад новенькие книги и вдыхали типографский дурман, хранившийся на стра­ ницах. Старые книги, приобретенные у букинистов, как правило, пахли квартирами предыдущих владельцев, или ветхостью, или тем и другим одновременно. В Москве было еще несколько магазинов в пределах Бульварного кольца, через которые пролегал наш читательский маршрут. Но в тех магазинах публика не охватывала все социальное разнообразие российской действительности. Цены и охрана пропускали к стеллажам исключительно людей, имевших вид честных налогоплательщиков. Там не состоялся бы спор с сумасшедшим стариком (об­ висшие щеки его непрерывно тряслись) о коммюнике субкоманданте Маркоса. А в Олимпийском такое случилось. Нас пропускали в магазины под залог нашей молодости. В прозрачном свете этажи пестрых обложек там окружали свечи гал­ стуков и колокола юбок. И хотелось прикоснуться к пурпурному переплету, про­ строченному червонными буквами, прежде громко прочитав молитву. Кажется, АЛЕКСАНДР РЫБИН РАЗЛОЖЕННЫЕ ГОРОДА