Сибирские огни, № 8, 2010

Доедала Анжелика молча и без аппетита. Но все-таки доедала. Мне в горло ничего не лезло. Сказать, что я испытывал чувство вины? Может быть. Но где-то на донышке. Мы были разными. До ее мозгов не доходило, что нас разделяет не только граница Латвии и России. Нас разделяла и временная граница. Хотя разница в возрасте у нас была небольшой. Лет шесть, если мне не изменяет память. Отошла Анжела быстро. На улице снова первой взяла меня под руку, начала успокаивать. Тип отходчивой стервы. — Ну почему ты такой нервный, Мишка? Нельзя так. Нужно себя жалеть. Вот переедешь в Москву, папа устроит тебя на хорошую должность. Я ведь тебе не рассказывала про отца. Он работает с Борисом Абрамовичем Березовским, зани­ мает на ОРТ большой пост... У тебя, наверное, дела не идут, вот ты и злишься на весь мир. В то время мерзкий лысоватый тип, напоминающий портного из Бобруйска, держал на зарплате не только подконтрольные ему фирмы, киллеров и дорогих бля­ дей. Он держал на иждивении все российское правительство. — Я не злюсь на весь мир, Анжелика. И дела у меня в норме. Я пытаюсь остать­ ся самим собой. В наше время это тяжело. Извини... — Но тебе просто необходимо перебраться в Москву. Деньги, перспективы, новый круг общения, карьерные взлеты... — И зависимость. От твоего папы, который работает с БАБом, от твоей мамы, которой я наверняка не понравлюсь, и от тебя. От твоего мопса, которого я ненавижу уже на расстоянии. И потом, ты зря считаешь, что я так стремлюсь в Москву. Извини, но этот город меня раздражает. Масштабами, бешеной динамикой, хамством, рас­ стояниями, извечной суетой. Если москвичи это национальность, то я расист! И потом, если Борис Абрамович Березовский, на которого работает твой папа, вы­ зывает у тебя чувство симпатии, у меня он вызывает чувство стойкого омерзения. Извини, в душе я экстремист и, будь моя воля, я бы самолично вышиб мозги из этой отвратительной хари... Москва не для меня, Анжела. —Но согласись, что Рига— провинция. Ты возил меня по центру, и я не увидела ни одного приличного бутика. Здесь пахнет захолустьем. — Хорошая логика. Просто зашибись логика! Чем больше бутиков, тем цивили­ зованнее город? Московская шкала ценностей... А есть еще Вологда, Торжок, Ярос­ лавль, Суздаль. Есть Санкт-Петербург. Второй по величине и первый по пролетарско­ му укладу жизни. Так вот, там не бутики. Там будки, торгующие паленой водкой, копающиеся в мусорках бездомные, облезлые фасады и коммуналки... И Москва ваша захолустна. Хотя бы по своему мышлению. Безвкусные стеклянные коробки, спроектированные архитекторами-недоучками, рядом — картонные времянки с айзерами и шаурмой, и над всем этим — ваше безграничное хамство. — Ну, успокойся ты, в конце концов. И прекрати ругаться матом! Вот увидишь: стоит тебе перебраться в Москву, и все изменится. Она меня уже женила на себе. Эта девушка видела на моем лбу ценник. Она видела ценники на всем. Даже на любви. Упакованный папа, квартира на Кутузовс­ ком, вполне реальная должность на ОРТ. Конечно, это не риск на контрабанде. Шикарная свадьба, банкет в «Метрополе», сановные гости, бадьи с черной икрой, толпа, жрущая модные суши. Небольшая заметка в купленной по случаю газетенке о будущем России... Через полгодика— развод. Теща попрекнет миской наваристо­ го супа, Анжела скажет, что сделала из меня человека. Обе будут отосланы на хрен. Слезы и вопли: «Неблагодарный подонок!» Папик скажет, чтобы я одумался. Воз­ можно, будет угрожать. Заведет разговор о семейном позоре... Я проклинал встре­ чу в кафе «Ингар». В очередной раз создал проблему на ровном льду. Выдолбил маленькую канавку, разогнался и грохнулся. Меня посватали капризной сучке... Я вспомнил фильм «Игрушка». Сын богатых родителей приобрел живую куклу. Фарфоровые разбиваются, пластмассовые не говорят. Живая интереснее. За ней можно наблюдать. Ее можно унизить, а если есть настроение, пожалеть. Главное, чтобы у хозяина живой куклы был неисчерпаемый запас фантазии. Мобильник проиграл: «Оле, оле». Звонил приятель: МИХАИЛ ШАХНАЗАРОВ ВИРТУАЛЬНЫЙ ОРГАЗМ